Изучение народного традиционного календаря китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев показывает, что на рубеже XIX–XX вв. ему было присуще деление на четыре времени года: весну, лето, осень, зиму, хотя у кочевых народов до недавнего времени более значимым, как уже отмечалось, было деление года на два периода. В известной мере это присуще и традиционному тибетскому календарю, в котором наряду с другими системами бытует деление года на теплый и холодный периоды, соответствующие по количеству выпадаемых осадков влажному и сухому (
Как и у ряда других народов Евразии, многие древние обычаи и обряды группировались вокруг важнейших дат солнечного календаря — зимнего и летнего солнцеворота (см. [
Однако уже в период средневековья в традиционной культуре, прежде всего, земледельческих народов Восточной Азии, укрепилось и стало значимым деление года на четыре времени. Сочетавшееся с более дробным делением на 24 сезона, оно отражало характер земледельческих работ, особенности трудовых процессов.
В советской этнографической науке исследователи неоднократно обращались к изучению функциональной направленности календарных обычаев и обрядов каждого времени года (см., например, [
Как и у многих других народов мира, весенние обычаи и обряды в основном имели подготовительный характер — были тесно связаны с той реальной работой, которую крестьяне проводили накануне начала сельскохозяйственного года.
Особое место среди обрядов весеннего цикла занимали ритуалы, связанные с продуцирующей магией, с магией плодородия. Так, у корейцев 1-й день 2-го месяца отмечался как День работника, главной приметой которого было приготовление блюда из отбитого риса (
Другой важной формой продуцирующих обрядов было проведение в начале весны «работ», имитирующих пахоту земли и отгон птиц. Ряд обычаев и обрядов восходил к древним представлениям о необходимости «передать» весеннему полю «жизненную силу» людей, в первую очередь земледельцев. Люди как бы вступали в контакт, в союз с землей. Для этого на весенних полях устраивались обильные, часто многолюдные трапезы (с праздничной едой и возлияниями), непременным было сидение на земле. Такие обычаи и обряды известны у тибетцев и корейцев. У китайцев широко бытовал обычай топтания весенней травы.
Можно высказать предположение, что эта идея «передачи» весенней земле «жизненной силы» человека лежит в основе широко известного японского обряда любования сакурой (