Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

В зимних обычаях и обрядах наряду с благодарением за собранный урожай и благополучное завершение сельскохозяйственного года значительно возрастали функции, направленные на заботу о будущем годе, о новом урожае и приплоде скота, о здоровье и процветании членов семьи и всей общины. Как показывает материал, систематизированный в данной книге, а также в работе, специально посвященной Новому году [Календарные обычаи, 1985], обычаи и обряды второй половины зимнего периода как бы стягиваются к двум важнейшим датам — зимнему солнцевороту и Новому году, а иногда даже сливаются с ними в один растянутый во времени праздничный цикл. Функции обычаев и обрядов разнообразны, многочисленны, но в своем подавляющем большинстве нацелены на будущее, имеют футурологический аспект.

Анализ функциональной направленности обычаев и обрядов четырех времен года у китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев позволяет разделить их на две категории.

К первой должны быть отнесены обычаи и обряды весеннего и осеннего периодов. Функционально они неразрывно связаны с настоящим, с посевными работами (весной) и уборочной страдой (осенью).

Зимние (прежде всего, приуроченные к предновогоднему и новогоднему циклу) и летние (прежде всего, связанные с серединой лета) обычаи и обряды должны быть отнесены ко второй категории. В астральном аспекте в центре зимних и летних обрядов лежат обряды, ассоциируемые с зимним и летним солнцеворотом. Функционально обычаи и обряды зимнего и летнего периодов (особенно их пиков) обращены в будущее. Они совпадают с небольшими перерывами в сельскохозяйственной деятельности. В зимний период — от сбора урожая до начала подготовки к посевным работам, в летний — от посадки до сбора урожая. И эти разрывы оказываются очень значимыми в обрядовом плане. В такие моменты, в своеобразные «прерывы непрерывности», или, наверное, правильнее сказать циклические «разрывы», «повороты», совершаемые обряды и церемонии приобретают исключительное значение своей футурологической направленностью: зимой — к посеву, летом — к сбору урожая. Обрядность этих двух периодов превращается как бы в «теоретическую», «магическую» подготовку к важнейшим этапам деятельности. Среди функций на первый план выходят очистительные, оградительные, продуцирующие, в развлечениях усиливается значение всякого рода противоборств.

Подобное членение обычаев и обрядов годового цикла на две категории прослеживается и в славянском и западноевропейском материале (В.И. Чичеров, В.Я. Пропп, С.Я. Серов). Систематизированные данные по календарной обрядности китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев на рубеже XIX–XX вв. приводят к аналогичным выводам. Возможно, здесь мы имеем дело с закономерностью более высокого уровня.

При изучении календарных обычаев и обрядов годового цикла китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев мы встречаемся и с древними культами: огня (который и выполняет очистительную функцию, и способствует рождению новой жизни), воды, растений и животных, с уходящими в глубь веков астральными культами. Мировые и национальные религии соседствуют с архаическими представлениями об уходящем и возвращающемся боге, а также о боге, приходящем и уходящем, об умирающем и воскресающем божестве. Эти данные свидетельствуют не только о типологической общности представлений рассматриваемых народов, но и о типологическом единстве народов мира, в частности европейских и восточноазиатских.

Календарные праздники и творчество

…Вспоминается давняя встреча на полевом стане в корейском рисоводческом хозяйстве. Пожилой кореец рассказывал о выращивании риса, но речь его звучала как поэтическое признание в любви к земле и ее плодам. Особенно поразило то, что он с нежностью говорил о молодых рисовых побегах, сравнивая их красоту с красотой детей. Вокруг раскинулись безграничные рисовые поля. На огромном южном темно-синем небе, как драгоценные рисинки, сияли звезды. Несколько человек отдыхали на небольшой веранде. Прислонившись к деревянной колонне, высокий человек задумчиво играл на флейте. Причудливая мелодия как бы вторила шелесту колосьев, журчанию воды в каналах. Казалось, что само рисовое поле подсказало этот мотив. Все слилось здесь воедино: труд и поэзия, отдых и музыка, красота и творчество. И невозможно было уже представить их вне этого единства.

Космический порядок, красота природы и мироздания, смена времен года и связанные с ними этапы трудовой деятельности людей — земледельцев, скотоводов, охотников — во все времена человеческой истории были теми истоками, которые питали и оплодотворяли творческую, духовную жизнь землян. Взаимосвязь эта ощутима и в культуре народов огромного восточноазиатского региона, где уже в древности и средневековье времена года, обусловленная их сменой трудовая деятельность людей получили мифо-поэтическое и философское осмысление.