Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX - начало XX в. Весенние праздники.

Карнавал справлялся весело, зачастую даже буйно, и не только в деревне, но и в городе. По времени празднования он относился и к зимнему и к весеннему циклам календарных обрядов. Так же, как на рождество, новый год и праздник трех королей, ходили по улицам и домам ряженые геродами, Юзефом, дедами, цыганами, евреями, ангелами, пастухами, солдатами, королями, дробами (мужчины в женской одежде, женщины в мужской). В Мазовше рядились венграми, словаками-олейкажами (olejkarz — словак — продавец масла и чудодейственных лекарств)[610].

В Олькушском повяте Краковского воеводства парни рядились на запусты татарами: в белых полотняных рубахах они молча скакали на лошадях по улицам деревни[611]. В окрестностях Кракова ходили (и ходят до сих пор) спертяжи (sperciarze — от sperka — сало) — парни и мальчики от 8 до 20 лет. На них были вывернутые кожухи, подойдя к дому, они кричали:

Zapusty, zapusty!
Wyciągajcie spyrą z kapusty.

Запусты, запусты!

Вытаскивайте сало из капусты.

Войдя в дом, они говорили:

Przysli my lu po zapuście,
I no nas tu nie opóście.
Parę jaj nam podarzyjcie,
Kolacyka nie żalyjcie

[612].

Мы пришли сюда на запусты.

Нас отсюда не отпустят.
Подарите нам пару яиц,
Не пожалейте калачика.

Как и в рождественско-новогодние праздники, в карнавальные дни водили туроня и козу. В обрядах с этими масками явно выступает аграрная магия. Они сопровождались словами: «Где туронь (или коза) ходит, там рожь родит, где его следы, там будут копны». «Gdzie turoń (koza) chodzi tam się żytko rodzi, gdzie jego stopy, tam będą kopy»)[613].

В окрестностях Сувалок (Белостокское воеводство) по домам пастухи носили тряпичную козу и пели обрядовые песни, в которых говорилось, что, если хозяева не откупятся от них волочебным (wołoczebne — подарок), коровы будут мало давать молока[614].

В масленичных представлениях очень часто выступал конь (краковские деревни, Мазовия, район Курией, Вармия, Мазуры, Ополье). Это был или ряженый мальчик, или деревянная фигурка, изображающая коня. Хозяева давали коню выкуп овсом. Водили также бочана (аист — Мазуры, Вармия, северные районы Польши), медведя (Куявия, познаньские деревни, Полевое и Лесное Мазовше, Мазурские и Курпевские районы, Ополье, Мазовше на Нареве), реже волка (Старое Мазовше, Западная Мазовия, Поморье, Силезия).

Был обычай во вторник перед постом носить или возить курка (kurek, kura) — деревянного петушка. В Полевом Мазовше парни вносили его в дома, где есть девушки, и приглашали их танцевать на когутка (петушка). Девушки давали парням за это сыр, масло, колбасу[615]. В познаньских деревнях петушка возили мальчики. Из подарков они устраивали вечером угощение — подкурек (podkurek)[616]. На масленицу мальчики возили также сироток (sierotki) — соломенных кукол, изображавших мальчика и девочку. Для этого на санках укрепляли колесо с куклами и, когда его крутили, куклы как бы танцевали (Лесное Мазовше)[617].

В Мазовше на Нареве такие же куклы назывались дедом и бабой, их возили на санках или на тележке[618].

В запусты несколько дней отмечаются более празднично, чем остальные. Это так называемый жирный четверг (tłusty czwartek), старозапустное воскресенье, остатки (ostatki) — понедельник и вторник перед постом. Часто к остаткам относят и последнее масленичное воскресенье. С остатками всей своей обрядностью связана «пепельная среда», которая еще называется и «вступительной» (śrioda wstępna). Некоторые обряды в одних районах выполнялись «на остатки», в других — в «попелец».

«Жирный четверг» — это последний четверг перед постом. Следующие за ним пятница и суббота были постными, а в воскресенье, понедельник и вторник ели скоромную пищу. Хотя посты сейчас обычно не соблюдают, в четверг по-прежнему готовят обильную еду, с большим количеством мяса, на свином сале пекут традиционные пончики (pączki), оладьи, пышки, хворост (pampuchy, racuchy, chrust). В городах в «жирный четверг» пончики продают и в магазинах, и на лотках прямо на улицах.

В Олькушском повяте хозяйки в старину брали пончики и оладьи в корчму и там веселились, танцевали под музыку, стараясь подскакивать как можно выше, так как считалось, что от этого конопля будет высокой[619].