Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

Первые срезанные колосья, так же как последние, считались наделенными особыми свойствами, способными влиять на будущий урожай. Из первых срезанных колосьев делали букет, украшали его цветами и торжественно преподносили хозяйке или хозяину дома. Букет прикрепляли к потолку в доме или амбаре, иногда под навесом камина и хранили до следующей жатвы. Очевидно, стремление сохранить первые колосья исходило из представлений о том, что в них заключена плодородящая сила зерна^{93}.

Обряды, сопровождающие завершение жатвы, более разнообразны, но они рано утратили бо´льшую часть своих архаических черт. Описания жатвенных обрядов, относящиеся к первой половине XIX в., не всегда позволяют уловить первоначальный смысл их. В этот период трудно выделить комплекс обрядов, связанных с каким-то определенным представлением, чаще всего это было смешение различных представлений. Но доминировала при этом идея о том, что дух растительности, дух хлеба, обладающий живительной, плодородящей силой, воплощается в последнем снопе и его благотворное влияние распространяется на тех, кто причастен к срезанию последних колосьев, к вывозу последнего снопа с поля. Дух растительности, по народным представлениям, мог воплощаться и в каком-либо животном либо птице, чаще петухе.

Наиболее полное описание этого обряда, совершавшегося в Лотарингии, относится к первой половине XIX в. Когда жнецы приближались к последнему несжатому участку поля, первый работник приносил большую ивовую ветвь, называемую май, украшенную разноцветными лентами и букетами из полевых цветов. На верхушке этой ветви был привязан живой петух. Ветвь прикрепляли к шесту, который втыкали в землю посредине еще не сжатого поля. Жнецы окружали этот участок и по знаку, данному первым работником, устремлялись по направлению к маю, стараясь срезать колосья как можно быстрее. Приближаясь к центру, они подражали кукареканью петуха, а собирательницы колосьев вторили им кудахтаньем. Жнецу, первому приблизившемуся к букету, все кричали: «Держи его крепче, чтобы он не спасся»; «кончай его, держи его крепче!»

Жнец, срезавший последние колосья, объявлялся «королем букета». Он получал право связать сноп (la maitresse gerbe), которым завершалась жатва, выбрать себе «королеву», и эта пара удостаивалась чести идти впереди последнего воза со снопами. Хозяйка и хозяин фермы подавали прибывшим на ферму «королю» и «королеве» по кружке вина, которым затем угощались все жнецы.

Затем убивали петуха жатвы, отрезая ему голову косой. Жареный петух был одним из блюд обильной трапезы, называемой «tue-chien» («убей собаку»), трапеза завершалась песнями и танцами.

Встречаются сведения о том, что честь срезать последний сноп предоставлялась хозяйке или хозяину дома (Нормандия, Ниверне).

Девушка, которая помогала связывать последний сноп, могла надеяться найти мужа в ближайшем году и жить счастливо. В отдельных местностях девушку или юношу, срезающих последний сноп, называют «счастливое дитя».

Среди элементов обряда, наиболее часто соблюдавшихся в различных областях страны, следует отметить обычай прикреплять последний сноп над воротами амбара, украшать его ветвями, цветами, разноцветными лентами (почему нередко и называли его «букет»), делать последний сноп бо´льшего, чем обычно, размера. Иногда в последний сноп завязывали и жнеца, принесшего этот сноп. Жнец плясал со снопом под пение всех присутствующих. Иногда старались в последний сноп завязать одну из девушек на выданье^{94}.

В области Лимузен еще в 1914 г. делали последний сноп в виде куклы, которую носили по деревне. Затем сноп обмолачивали отдельно от других, зерна от него собирали, ими кормили кур 1 января, чтобы лучше неслись. Иногда один из снопов наряжали в платье, ставили его на последний воз.

В одной из областей Шампани пучок последних колосьев связывали на месте, затем хозяин и жнецы прыгали через этот несрезанный сноп и лишь затем срезали.

В Нормандии последний сноп, называемый «королева», ставили в центре двора и вокруг него водили хоровод.

Отзвуком древних представлений о воплощении духа хлеба в образе животных являются названия последнего снопа именем животного или птицы. Французы чаще всего обращались к образам зайца, лисицы, волка, перепелки, а также к образам домашних животных: собаки, кошки, петуха. Для обозначения окончания жатвы, срезания последних колосьев наиболее часто употреблялись выражения: «убить жатвенного зайца», «убить волка», «убить собаку», «убить перепелку», «поймать зайца», «поймать кошку» и т. д. Так, в Шампани, когда жнецы приближались к последним колосьям, говорили: «собака отступает в хлеб»; когда же падал последний пучок, говорили, что «ей отрезали лапу»^{95}.

В области Бресс устраивалось своеобразное соревнование: последние, еще не срезанные колосья скручивали так, что они напоминали лисицу с длинным хвостом. Жнецы, отойдя на несколько шагов, бросали серп, стараясь срезать колосья. Тот, кому это удавалось, считался победителем, говорили, что он «срезал хвост лисицы».