Калевала

Мрачной Похъёлы красотка,
Красота земля и моря,
На дуге сидит воздушной,
На изгибе круглом неба,
⁵ В платье чистое одета,
В одеянье белой ткани;
Ткет одежду золотую,
Серебром всю украшает,
Золотой челнок проводит
¹⁰ По серебряному берду,
И челнок, жужжа, стремится,
Быстро бегает катушка,
Быстро движется основа
И серебряное бердо
¹⁵ При тканье прекрасной девы,
Серебром прилежно ткавшей.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Шумно едет по дороге
Из той Похъёлы туманной,
²⁰ Из суровой Сариолы.
Недалеко он отъехал,
Он промчался лишь немного,
Слышит: вот челнок по берду
Зажужжал над головою.
²⁵ Старец голову приподнял
И взглянул тогда на небо:
Вот стоит дуга на небе,
На дуге сидит девица,
Ткет одежду золотую,
³⁰ Серебром всю украшает.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Останавливает лошадь,
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
³⁵ «Ты сойди, девица, в сани,
Ты садись со мною рядом».
И ответ дала девица,
Так сказала и спросила:
«Что же я на этих санках,
⁴⁰ Что, девица, буду делать?»
Старый, верный Вяйнямёйнен
Так на это отвечает:
«Ты затем сойди, девица,
Ты затем садись на сани,
⁴⁵ Чтобы с медом печь мне хлебы.
Будешь пиво мне готовить,
На скамье споешь приятно,
У окна ты развлечешься,
В крае Вяйнёлы, на поле,
⁵⁰ По подворьям Калевалы».
Но девица отвечает,
Говорит слова такие:
«Я пошла на луг цветистый,
На желтеющее поле
⁵⁵ Вечерком вчера пошла я,
Как уж солнце закатилось.
Вдруг я слышу пенье птички.
Слышу — дрозд поет на ветке,
И поет девичьи думы,
⁶⁰ Размышления невесты.
Я сказала доброй птичке,
У нее я так спросила:
„Ты скажи мне, милый дроздик,
Спой, чтоб было мне понятно,
⁶⁵ Как на свете жить приятней,
Как прожить на свете лучше:
У отца ли жить девицей
Или с мужем жить женою?“
Отвечает так синица,
⁷⁰ Дрозд на ветке так щебечет:
„Летом дни теплы и ясны,
Но теплее жить девице;
Холодно зимой железо,
Холодней жене живется;
⁷⁵ Дома девушка на воле —
Точно ягодка на поле,
А жена при муже — точно
На цепи сидит собака.
Редко раб увидит ласку,
⁸⁰ Но жена совсем не видит“».
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
«То пустое птичье пенье,
И дрозда напевы глупы:
⁸⁵ Вечно девушка — ребенок,
Только жен лишь уважают.
Ты сойди, девица, в сани,
Ты садись со мною рядом;
Я ведь — муж незаурядный,
⁹⁰ Богатырь, других не хуже!»
Молвит девушка разумно,
Говорит слова такие:
«Я тебя сочту героем
И тогда признаю мужем,
⁹⁵ Если ты разрежешь волос,
Но чтоб нож без острия был,
Если ты яйцо завяжешь —
Но чтоб узел не был виден».
Старый, верный Вяйнямёйнен
¹⁰⁰ Волос тотчас разрезает,
Но ножом ненавостренным,
Лезвия совсем лишенным;
Завязал яйцо он в узел,
И тот узел не был виден.
¹⁰⁵ Просит сесть девицу в сани,
Просит он занять сиденье.
Молвит девушка разумно:
«Я к тебе усядусь в сани,
Если ты обточишь камень,
¹¹⁰ Изо льда жердинки срежешь,
Чтоб не сыпались кусочки,
Чтоб пылинка не слетела».
Старый, верный Вяйнямёйнен
Не задумался нисколько.
¹¹⁵ Обточил он быстро камень,
Изо льда жердинки сделал,
И не сыпались кусочки,
И пылинка не слетела.
Вновь зовет он деву в сани,
¹²⁰ Вновь девицу на сиденье.
Молвит девушка разумно,
Говорит слова такие:
«За того я замуж выйду,
Кто мне выстругает лодку
¹²⁵ Из обломков веретенца,
Из кусков моей катушки;
Пустит на воду ту лодку,
Новый челночок на волны,
Не толкнув ее коленом,
¹³⁰ Не дотронувшись ладонью,
Не вертя притом рукою
И не расправляя плечи».
Молвил старый Вяйнямёйнен
Говорил слова такие:
¹³⁵ «Никого здесь не найдется,
Под небесной этой кровлей,
Кто, как я, построит лодку,
Кто так выстругать сумеет».
Взял обломки веретенца,
¹⁴⁰ Взял кусочки от катушки
И спешит построить лодку,
Сто досок соединяет
На горе стальной, огромной,
На скале ее железной.
¹⁴⁵ Он выстругивает лодку
И работает прилежно.
День работает, другой день,
Уж работает и третий,
Топором не колет камень,
¹⁵⁰ Лезвием скалу не рубит.
Вот на третьи сутки Хийси
Вдруг хватает топорище,
Лезвие хватает Лемпо,
Топорищу придал силы,
¹⁵⁵ И топор к скале стремится,
Лезвие несется к камню;
Отскочил топор от камня,
Лезвие вонзилось в тело,
Мужу бедному в колено,
¹⁶⁰ В палец на ноге у Вяйнё;
Лемпо режет старцу тело,
Жилы Хийси разрывает,
Кровь тут хлынула потоком,
Потекла со всею силой.
¹⁶⁵ Старый, верный Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель,
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«Ты, топор остроконечный
¹⁷⁰ С лезвием железным, гладким!
Мнил ты, что рубил деревья,
Воевал с косматой елью,
Направлялся к диким соснам,
Враждовал с березой белой,
¹⁷⁵ В миг, когда в меня вонзился,
Разрубил живые жилы».
Начал старец заклинанья,
Говорит и вспоминает
Зол земных происхожденье;
¹⁸⁰ Вспомнил каждое он слово.
Одного не вспомнил только:
Заклинаний о железе,
Чтоб на них повязку сделать,
Чтоб замок из них устроить
¹⁸⁵ На тяжелые порезы,
На синеющие раны.
Вот ручьями кровь сбегает,
Как поток, стремится шумно
Покрывает стебли ягод.
¹⁹⁰ Залила траву в полянах,
Не осталось ни травинки —
Все покрыто было кровью,
Все залил поток могучий;
Он сбегал, бушуя грозно,
¹⁹⁵ С богатырского колена,
С пальца на ноге у Вяйнё.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Лишаи сдирает с камня,
Мох сбирает на болоте,
²⁰⁰ На земле срывает травы,
Чтоб закрыть отверстье злое,
Запереть большую рану;
Но ничто не помогает,
Кровь по-прежнему струится.
²⁰⁵ Удрученный тяжкой болью
Он еще сильней страдает.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Начинает горько плакать,
Заложил коня поспешно
²¹⁰ И запряг гнедого в сани,
Сам на них с трудом поднялся,
Поместился на сиденье.
Вот кнутом коня ударил,
Вот стегнул хлыстом хорошим —
²¹⁵ Бодро конь бежит оттуда,
Путь становится все меньше;
Подъезжает он к деревне,
Там он видит три дороги.
Старый, верный Вяйнямёйнен
²²⁰ Едет нижнею дорогой,
Стал у нижнего строенья,
У порога стоя, молвил:
«Не найдется ль в этом доме,
Кто б лечил следы железа,
²²⁵ Узнавать бы мог болезни,
Исцелил герою рану?»
На полу сидел малютка,
У печи сидел ребенок,
Дал в ответ слова такие:
²³⁰ «Никого нет в этом доме,
Кто б лечил следы железа,
Мог бы боль унять героя,
Положить конец страданью,
Исцелить герою рану.
²³⁵ Загляни в жилье другое,
Поезжай к другому дому!»
Старый, верный Вяйнямёйнен
Вновь коня кнутом ударил,
Быстро едет по дороге;
²⁴⁰ Проезжает недалеко,
Едет среднею дорогой,
Стал у среднего строенья,
У порога стоя, молвил
И спросил перед окошком:
²⁴⁵ «Не найдется ль в этом доме,
Кто б лечил следы железа,
Удержал бы реку крови,
Положил конец потоку?»
Там укрытая старушка
²⁵⁰ Перед печкою лежала
И ответила охотно,
Постучав тремя зубами:
«Никого нет в этом доме,
Кто б лечил следы железа,
²⁵⁵ Крови знал происхожденье,
Успокаивал бы боли.
Загляни в жилье другое,
Поезжай к другому дому!»
Старый, верный Вяйнямёйнен
²⁶⁰ Вновь коня хлыстом ударил,
Быстро мчится по дороге,
Проезжает недалеко,
Едет верхнею дорогой,
Стал у верхнего строенья;
²⁶⁵ У порога стоя, молвил
И сказал он под навесом:
«Не найдется ль в этом доме,
Кто б лечил следы железа,
Кто унял бы реку крови,
²⁷⁰ Положил конец потоку?»
Там старик седобородый
Наверху, на печке грелся;
Пробурчал оттуда старый,
Закричал седобородый:
²⁷⁵ «И не то еще сдержали,
И не то остановили
Три могучих божьих слова —
Повесть о вещей начале;
Так утихли водопады,
²⁸⁰ Реки бурные смирились,
Также бухты у мысочков
И за косами заливы».