Калевала

Даже лучший песнопевец
Песен всех не выпевает.
Даже водопад проворный
Всей воды не изливает.
Тут стезя певцам открыта,
Дальше новый путь продолжен
Для хороших рунопевцев[8].

(Перевод Э. Киуру и А. Мишина)

В версию «Калевалы» 1835 года последние три строки песни А. Перттунена вошли без изменений, но в иное словесное окружение:

Vaan kuitenki, kaikitenki
Virren laulon, laulun taiton,
Oksat karsin, tien osasin.
Siit"a sinne tie menevi,
Rata uusi urkenevi
Paremmille laulajille,
Taitavammille runoille
Nuorisossa nousevassa,
Polvessa ylenev"ass"a.

Только все-таки, но все же
спел я руну, песнь исполнил,
срезал ветки, путь наметил.
Тут стезя певцам открыта.
Дальше новый путь продолжен
для хороших рунопевцев,
для певцов еще искусней
средь растущей молодежи,
восходящих поколений.

В окончательной версии «Калевалы» 1849 года строки сложились в таком виде:

Vaan kuitenki, kaikitenki
Laun hiihin laulajoille.
Laun hiihin, latvan taitoin,
Oksat karsin, tien osoitin,
Siit"ap"a nyt tie menevi,
Ura uusi urkenevi
Laajemmille laulajoille,
Runsahammille runoille
Nuorisossa nousevassa
Kansassa kasuavassa.

Только все-таки, но все же
я певцам лыжню оставил,
путь пробил, пригнул вершину,
обрубил вдоль тропок ветки.
Здесь теперь прошла дорога,
новая стезя открылась
для певцов, что поспособней,
рунопевцев, что получше,
средь растущей молодежи,
восходящего народа.

(Песнь 50, 611–620)

Строки Перттунена в окончательном варианте зазвучали сильнее. Сравните: Rata uusi urkenevi. Paremmille laulajille — Ura uusi urkenevi, Laajemmille laulajille.

Сопоставляя строки двух версий «Калевалы», можно увидеть, какому тщательному отбору подвергались отдельные строки и слова, как заменялись они на более точные, звучные, чтобы придать тексту более глубокий смысл. В окончательном варианте певец-повествователь не просто «сумел» найти дорогу (osasin), но указал ее будущим певцам (osoitin).

Процитированная выше семистрочная заключительная песня А. Перттунена дала толчок для заключительной песни «Калевалы» (107 строк), где Лённротом были использованы многие строки других рунопевцев и сконструированы свои собственные. Так вырастали и все другие эпизоды «Калевалы». Как верно заметил исследователь «Калевалы» Вяйно Кауконен, изучивший ее строку за строкой, «калевальским» в «Калевале» является не то, что сходно с народной поэзией, а то, что ее отличает от нее» [9].

Интересно, что Лённрот, издавая «Калевалу» 1849 года, отказался от подзаголовка, который он дал «Калевале» 1835 года: «Старинные руны Карелии о древних временах народа Суоми». Во-первых, «Калевала» является поэмой, а не сборником народных песен. Во-вторых, не такие уж они древние, эти песни, если созданы Лённротом, человеком XIX века.

III

Русскому читателю так называемая полная «Калевала» (22 795 строк), то есть ее окончательная версия, опубликованная в 1849 году, широко известна по переводу Леонида Петровича Бельского. Впервые перевод был опубликовал в 1888 году в журнале «Пантеон литературы». С тех пор он много раз переиздавался в России. В 1989 году издательство «Карелия» напечатало этот перевод в том виде, в каком он появился в последний раз при жизни переводчика в 1915 году. Это издание подготовил и написал к нему предисловие член-корреспондент Российской Академии наук К. В. Чистов.

Сам факт многочисленных переизданий перевода Л. Бельского говорит о его высоких достоинствах. Однако с течением времени стареют даже хорошие переводы. Уже при жизни Бельского Э. Г. Гранстрем перевел всю «Калевалу» заново. Его стихотворный перевод (а Гранстрем в 1881 году напечатал еще и первое прозаическое изложение эпоса) увидел свет дважды, в 1898 и 1910 годах, а потом, вплоть до конца 70-х годов был забыт [10].