Калиф-аист. Розовый сад. Рассказы

Как объяснить эту особенную радость, это чувство облегчения, когда дело касается столь страшного происшествия? Когда речь идет о гибели той, которая долгое время занимала все его мысли? Образ которой притягивал все его надежды, томления, открытые и сокровенные мечты? Ведь Шари в бедной событиями жизни учителя была большой и, можно сказать, единственной любовью, потому что Бенедек провел молодые годы в одиночестве и суровой борьбе с лишениями, даже помыслить о женщине не мог себе позволить… Как раз такие, говорят, и склонны к сильному чувству. Я не стану и пробовать описать то напряжение, тот навязчивый транс, в котором жил Бенедек после того, как познакомился с Шари в инспекции школ, где девушка работала машинисткой. Жил? На самом деле это состояние трудно назвать жизнью: он был бездумным механизмом, существующим с единственной целью, чтобы в городе редких воскресений, когда они были вместе, перетолковывать по-своему речи девушки, воображать ее будничную жизнь, ревнуя и опасаясь, что судьба может завистливо и капризно отказать им во встрече. Видимо, ему теперь легче дышалось уже потому, что это напряжение отпустило его, как бы то ни было трагически и бесповоротно. Ведь он не был счастлив, вот именно, не был! Даже часы, которые он проводил с девушкой, даже они не приносили ему счастья, а скорее неизменное разочарование, и каждый раз мучили его по-новому. Шари была такой же, как другие девушки. У нее на уме вечно были развлечения, какие могла себе позволить бедная девушка вроде нее: кино, экскурсия, какой-никакой спорт, а пуще всего лыжи и гребля. Бенедек, напротив, не был рожден для спорта. В лыжах и веслах он видел соперников, уводящих внимание девушки от него и сближающих ее с другими; особенно сердило Бенедека ее увлечение греблей, ведь поскольку собственной лодки у них не имелось, они вынужденно пользовались любезностью одного знакомого парня, который раньше был сослуживцем Шари и охотно брал их на свое современное, оснащенное подвижными сиденьями «судно». Как раз с этим судном и стряслась катастрофа. Из-за этой гребли учитель и Шари постоянно были на грани ссоры: Бенедек предпочел бы оставаться с девушкой вдвоем, разлегшись, скажем, в доверительном уединенье под деревьями Прохладной Долины, но Шари это надоело, и она прямо-таки вожделела к «божественной» жизни гребцов-любителей.

— Я тебе еще не жена, — отрезала она, когда учитель пробовал настоять на своем, — делаю то, что мне нравится. — Этим безжалостно-резким ответом она совершенно обезоружила Бенедека, который так расценил его, что единственным желанным с его стороны подарком девушке была бы женитьба, титул супруги, но и этого он предложить ей не может… Он чувствовал себя неловко, словно это его вина была в том, что он не может мгновенно достичь такого положения в обществе, какое сделало бы супружество возможным. Как будто это он избегал женитьбы! В то время как именно претензии Шари затрудняли дело больше всего. Это тоже было причиной продолжительных нервных сцен. Воображение Шари не заходило дальше «добропорядочного» супружества, поскольку она вообще была очень порядочной девушкой: целовалась бурно и без стеснения, в чьем угодно присутствии, это верно, но больше ничего не позволяла; верно, впрочем, и то, что Бенедек не был слишком настойчив. Бенедек был решительно робок в том, что касалось девушек, ему было достаточно просто глядеть на Шари и быть с нею вместе. Никогда, ни в каком случае он не осмеливался сам знакомиться с девушками, и Шари была первой девушкой, которая заинтересовалась им. Честно говоря, он даже смотреть не умел так непринужденно и со вкусом, как другие мужчины глядят на девушек. Он, например, всегда испытывал смущение и едва не слеп, когда Шари раздевалась в лодке до купального костюма: у него едва хватало храбрости взглянуть на ее бедра. С тайным негодованием думал он и о том, что Шари в таком костюме, то есть почти нагая, сидит за веслами в компании общих знакомых и хозяина лодки даже в его, Бенедека, отсутствие; собственно говоря, о настоящей ревности речи быть не могло, ведь «судовладелец» всегда брал с собой подружку, давнюю сослуживицу и приятельницу Шари, в которую был влюблен и которую, как принято говорить, «обхаживал». Предмет его страсти не желал оставаться с ним наедине, поэтому была необходима Шари. Надо сказать, что Шари тоже не поехала бы с ним одна, хоть и были ей совершенно безразличны терзания Бенедека, когда она вообще предпочитала ему чье-либо общество.