Калифорния (СИ)

Утро среды ознаменовалось чашкой чрезвычайно крепкого кофе (горького, несмотря на три ложки сахара), звонками Фернандо и Сэму с счастливым известием, что у меня всё прекрасно и абсолютно все части моего тела на прежнем месте, вопреки ожиданиям не раскиданы по Лос-Анжелесу ночным маньяком. «Я в полном порядке. Переночевала у подруги. Ты её не знаешь.» — оптимистично врала в трубку по очереди каждому из них, с ходу отметя предложение Фернандо приехать за мной и отведя мобильный подальше от уха, пока Сэм высказывал всё что думает обо мне, в свете ночных событий. Вообще то приличные девушки такие слова вообще не слушают, а джентльмены не говорят! Но (к сожалению) Сэмми не джентльмен, так что послушно выслушав поток его возмущения я пообещала «К вечеру буду дома.». И не заметив сердитого «Можешь не торопиться!», приветственно помахала едва поднявшейся с постели Памеле.

— Будешь кофе? Я сварила. Очень крепкий!

— Ты волшебница! — зевнула Пэм, откидывая с глаз спутанные тёмные пряди. — С Фернандо курлыкала? — кивнула она на мобильный в моей руке.

— С Фернандо тоже. Как думаешь — ещё не слишком рано звонить Гальфстрингеру?

Бросив ленивый взгляд на часы в гостиной, показывающие половину десятого, Пэм потянула с плиты кофейник,

— В самый раз. Звони!

…«В Лос-Анжелесе полдень, день чудесный, за окном температура тридцать один градус, на небе — ни облачка. Те, кто выходит из дома — не забудьте про солнцезащитный крем!» — сказали по радио, как раз в тот момент, когда такси замерло перед внушительным комплексом зданий на бульваре Кальвер. На центральном, состоящем, казалось, лишь из стекла и бетона, красовалась знакомая почти каждому жителю земли надпись Sony. Едва не подвернув ногу, я почти выпала из такси, дернувшись на пронзительный гудок клаксона за спиной. Какой-то пижон на красном Феррари на полной скорости обогнул моё такси и не снижая темпа, резко взвизгнул резиной и зарулил на огромную парковку в сотне метров дальше по улице. Насколько хватало глаз на парковке плотными рядами выстроились десятки, а может сотни авто всевозможных марок и размеров. Не приходилось сомневаться, что все они имели ту же цель, что и я. Помимо офисного здания компании Sony, комплекс включал и здания дочерних фирм — когда-то независимых и знаменитых (а нынче подмятых под себя гигантом), одно название которых заставляло трепетать сердце — Metro-Goldwyn-Mayer и Columbia Pictures. Подстегнутое выбросом адреналина сердце танцевало чечётку и огибающий меня людской поток терял конкретные очертания, представляясь безликой волной, подхватившей и легко внёсшей моё трепещущее тело в высокие стеклянные двери. В помпезно оформленном холле было так же многолюдно.

— Я к Мириам Гарднер. Мне назначено.

Повторив волшебную фразу (два часа назад услышанную от Гальфстрингера) миловидной девушке за стойкой администратора, напряжённо замерла в ожидании ответа. Небрежно окинув меня взглядом, та едва кивнула «Подождите здесь. За вами спустятся». Незаметно вытерев о подол неожиданно вспотевшие ладони, всё больше волнуясь торропливо поправила на груди очевидно слишком большое платье. Велико. Однако ничего более подходящего моего размера, в гардеробе Памелы не нашлось. «Выглядишь настоящей леди! Самое то для девушки Бонда!» — уверяла меня подруга несмотря на то, что подол платья едва не закрывал щиколотки, а талию пришлось затянуть тонкой полоской синего пояса. «Всё идеально!» — стояла на своём Пэм, протягивая маленькую лаковую сумочку с заметным логотипом LV — «Это просто необычайное везение, что твой агент сумел договориться о новых пробах так скоро! Не зря его называют Волшебником!». Действительно, происходящее казалось за гранью реальности, моей реальности. Недовольное ворчание Гальфстрингера в мобильном «Какого хрена в такую рань?», быстро сменилось заботливым «Мисс Райз? С вами всё в порядке?». И уже через двадцать минут он перезвонил, в нескольких сухих фразах сообщив указания, долженствующие изменить всю мою жизнь.

— Через два часа мои пробы на Юнивер! Ты веришь?! — нажав отбой на мобильном, не смея поверить в свои слова, я обернулась к подруге.

«Да? …Да! Да!» — подхватив за талию Пэм сделала со мной несколько бальных па по гостиной и засуетилась «Нам надо нарядить тебя! И накрасить…». Приступ нервного возбуждения, охвативший нас обеих позволил справиться с задачей в кратчайшие сроки и уже через сорок минут, довольная своим отражением, я поправляла перед зеркалом уложенные элегантной волной локоны, давая Памеле последние наставления.

— Кто-бы не звонил — ты не знаешь где я! Никому не рассказывай! Ладно?

— И даже Фернандо?

— Ему особенно! Не дай бог принесётся на студию выяснять отношения! Мне надо сосредоточиться на пробах! Исключительно на них! Всё остальное — потом.

— А если Сэм позвонит? — уточнила Пэм.

— Сэму тоже! Никому! Обещаешь?

— О, и Арнаву?

— Что?! — резко обернувшись, поморщилась от острой боли в шее. — Откуда ты…? Пэм, где ты слышала это имя?

Попытавшись скрыть ухмылку, губы подружки изогнулись, а брови невинно взлетели вверх.

— Оу, так всё же есть такой?