Калифорнийская трилогия

– Пролезешь, еще как пролезешь. Попробуй, а я буду тебя держать.

Эйб забирается на хлипкие железные перила, сует в окошко руки и голову, ищет за что бы ухватиться. Единственная зацепка – торчащий над кухонной раковиной кран. И окошко действительно чересчур узкое… Ладно, попробуем. Он начинает втискиваться внутрь. Жуткая вонь, по всей видимости – от давно не выносившегося мусорного ведра. Плечи кое-как пролезают, дальше уже все проще, нужно только проползти над раковиной и втянуть ноги. В конечном итоге, после мощного завершающего толчка Ксавьера Эйб оказывается на грязном полу.

– Эй, кто тут?

– Помогите! О-о-о помогите!

Эйб вскакивает и бежит; на полу крохотной комнатки, примыкающей к кухне, лежит черноволосая женщина в длинной, мокрой от пота мужской рубахе. Судя по горой вздымающемуся животу, она либо чудовищно толстая… да нет, какое там толстая – эта женщина корчится в родовых схватках. Так вот и рожает – прямо на полу.

– Эй! – кричит женщина. – Я здесь!

– Вижу, вижу.

Эйб отпирает наружную дверь и впускает Ксава. Женщина отдергивается, прижимается боком к старой, зеленого винила кушетке.

– Это еще кто?

– Спасательный отряд. – Ксавьер опускается на колени, берет женщину за запястье, отодвигает ее ладонь, которой та вцепилась в свой живот. – Вам нужно расслабиться…

– Расслабиться! Да ты что, шутки пришел шутить? И почему вы так долго? А-а-а! А-а-а! – По лицу женщины текут струи пота, она непрерывно перекатывает голову то в одну, то в другую сторону. – Я просила «скорую помощь»!

– Вот мы и есть «скорая помощь». Попробуйте, пожалуйста, расслабиться. – Ксавьер быстро ее обследует. – Послушайте, и давно у вас начались схватки?

– Часа, наверное, два.

– Надо же, как у вас все быстро.

– Ты это мне рассказываешь? И вообще, кто вы такие?

– Спасательный отряд.

– Я не хочу, чтобы какой-то черножопый лапал меня в этом месте, да еще в такое время, когда я пытаюсь… а-а-а!.. родить ребенка.

Ксавьер смотрит на нее, наморщив лоб.

– Я попытаюсь воздержаться от грубых приставаний, во всяком случае – пока вы не разрешитесь, договорились? Сейчас там как-то тесновато для изнасилования.

Женщина пытается его ударить, но все ограничивается бессильным взмахом руки.

– Убирайтесь отсюда! Оставьте меня в покое! Ох, Господи!

– Вы никак не поймете, мэм, что мы – спасательный отряд, – пытается объяснить Эйб.

– Да отстань ты от меня со всеми своими «мэм». Мне просто нужна «скорая помощь».

– Ради Бога, – охотно соглашается Ксавьер. – Эйб, сбегай за носилками. Думаю, мы еще успеем отвезти ее в больницу святого Иосифа.

Эйб кубарем скатывается с лестницы, хватает свернутые носилки, бежит с ними наверх. Ксавьер и роженица громко спорят.

– Послушайте, женщина, никто там не станет удерживать вашего ребенка в заложниках. Не сможете заплатить – ну, значит, не сможете заплатить! А сейчас у вас все это идет слишком быстро, почти обязательно будут разрывы. В больнице вам будет гораздо лучше.

Женщина не отвечает, у нее очередная схватка. Однако Эйб видит, что ей хочется ответить, она не сводит с Ксавьера сверкающих ненавистью глаз, трясет головой, наконец, выдавливает:

– Не хочу – никуда – ехать!

– Ничего не поделаешь. Если мы оставим вас здесь, вы умрете от потери крови. Мы не имеем на это права.

Эйб развернул носилки и поставил их на ножки. Когда они с Ксавом начинают поднимать женщину с пола, та выгибается дугой, ни на секунду не переставая стонать от невыносимой, видимо, боли.

– А вы не пробовали тужиться ритмично? – спрашивает Ксавьер. – Вы имеете хоть какое-нибудь представление, как это делается?

– Да иди ты!.. – Женщина снова пытается его ударить. – Долбаные насильники! Да я же даже не знала – а-а-а! Я и про беременность-то свою узнала только два месяца назад.

– Великолепно. Эйб, зайди оттуда и приподними ее плечи. Тужься, женщина, тужься!

– Не-ет! – Однако она продолжает тужиться, прикладывая к этому колоссальные, – судя по вздувшимся на шее венам и жилам, – усилия. Эйб заметно перепуган; ситуация, вообще говоря, самая для санитаров заурядная, но он сталкивается с ней впервые; женщина вертится ужом, почти выскальзывает из рук, тут кому угодно станет не по себе. Он чуть ли не с тоской вспоминает обычных своих коматозных пациентов.

Они собираются уже поднять носилки, но тут следует новая схватка; Ксавьер наклоняется и смотрит.

– Мм-да, головку уже видно. Не успеем, пожалуй. Тужься, женщина, тужься.

– Н-не могу…

– Можешь, можешь. Давай, я нажму тебе на живот. Ноги вверх, руки опусти. Теперь напрягись изо всех сил… вот так… еще немного, теперь расслабься. Немного передохни. А теперь – еще раз.

– Ксав, а ты что, не первый уже раз? – интересуется Эйб.

– Ясное дело.

– Ты будешь делать разрез?

– Ты что, сдурел? Этот ребенок сам великолепно со всем справится.

– Просто восторг! – восклицает женщина, у которой как раз пауза между схватками. – Очень приятно вас послушать. Да что ты, собственно, за врач?

– Армейский. И не отвлекайтесь, пожалуйста, от главного своего занятия.

– Будто я могу… отвлечься.