Калифорнийская трилогия

И еще одно усилие; женщине не хватает воздуха, она дышит широко раскрытым ртом. Вот уж не думал, что это так трудно, проносится в голове Эйба. Он вскакивает, приносит из ванной черное от грязи полотенце, вытирает с ее лица пот. По огромному животу волной бегут судороги, женщина глухо, сквозь стиснутые зубы стонет, она зажмурилась – так крепко, что побелевшие веки ярко выделяются на фоне налившегося кровью лица.

– Вдох, а на выдохе – толчок, – негромко советует Ксавьер. – Тужься, тужься.

– Заткнись, мать твою!

Эйб обращает внимание, что в комнате стало темнее: на пороге теснится целая орава соседей. Женщина сдавленно ругается, она тоже их заметила.

– Эй, там, мотайте отсюда! – кричит Эйб. – Если среди вас есть врач или акушерка – милости просим, а остальные – марш отсюда. И закройте дверь! – Он встает и выгоняет всех из комнаты. По большей части это дети и подростки, с круглыми от любопытства глазами. Труднее всего выгнать мелюзгу, слишком уж они шустрые.

– Тужься! Да, так, правильно, тужься! Вот голова уже и вышла! Теперь, – плечи, давай, давай скорее.

Ну, вроде почти все. Эйб смотрит, как черные ладони Ксавьера принимают красное, измазанное кровью и слизью тельце. Невероятное зрелище. Теперь Ксавьер занялся пуповиной. Он переворачивает ребенка на бок, и тот заходится криком.

– Возьми его, Эйб.

Эйб наклоняется и осторожно берет нечто теплое, влажное, липкое. Ребенок почти ничего не весит, его голова легко умещается в ладони.

– А кровотечение все-таки есть, – тревожно хмурится Ксавьер.

– Эй, вы там что, забыли про меня?

– Все в порядке, леди. Поздравляю вас с новорожденным.

– Что? А чего же ты раньше молчал? – Женщина снова бессильно замахивается на Ксавьера. – Да что ты за врач такой! Слышь – мальчик или девочка?

– М-м-м… – Самому Эйбу подобный вопрос как-то не приходил в голову. – Думаю, мальчик.

– Думаешь? – негодует женщина. Они с Ксавьером смеются. – Послушай, черножопый, кто это у тебя такой, студент, что ли?

– Ладно, – отмахивается Ксавьер. – А в больницу все равно надо. Как вам кажется, вы сможете подержать ребенка, пока мы будем спускать вас во двор?

Женщина кивает и протягивает руки, они пристраивают крохотное существо у нее на груди. Мокрая от пота рубашка, перемазанный ребенок… картинка получается малоопрятная, но тем не менее умилительная.

Лестница узкая, разворачивать носилки трудно, вдобавок приходится разгонять липнущих со всех сторон детей, а тем временем женщина отключается. Она разжимает руки, и ребенок начинает соскальзывать на сторону; Эйбу и Ксавьеру приходится бросить носилки и ловить скользкое тельце, готовое уже перелететь через перила в направлении расставленных внизу мусорных баков. Бух-трах, носилки валятся на Ксавьера, чуть не сшибая его с лестницы; он кое-как удерживается, отделывается ушибленной о ступеньку задницей.

– Да что же это вы, леди, делаете?

– Откуда вы взялись на мою голову? Вы что, убить меня решили? Отдайте моего ребенка!

– Только постарайтесь больше его не ронять. – Ксав возмущен до крайности. – Маленький совет для начинающих мамаш, я даю его вам совершенно бесплатно. Не швыряйте своих детей в мусорные баки, если есть хоть малейшая возможность обойтись без этого.

Дальше все идет без приключений. Носилки засунуты в заднюю дверь фургона, туда же залезает и Ксавьер; Эйб везет их к больнице святого Иосифа.

– Ты бы поскорее, Эйб, – окликает его Ксав из своей амбулатории. – Тут же кровотечение из таких мест, которые не больно-то залепишь пластырем.

– И не пробуй! – Слышит Эйб резкий голос женщины. – Мало того, что подзалетела я с таким вот, вроде тебя, черножопым, так тут еще и ты на мою голову.

– У-гу. Вы бы, мэм, просто полежали спокойно, расслабились. И заткнулись – если, конечно, способны на такой подвиг. А уж я постараюсь сдержать свои низменные страсти.

Из внутреннего окошка высовывается голова Ксава.

– Вот же неблагодарная сука.

– Так ты что, действительно принимал уже роды?

– А разве не видно? Я же работал, как профессиональная повитуха.

– Ясно. А было сегодня что-нибудь из ряда вон выходящее?

– Быстро очень.

– Это тебе кажется, что быстро! – вопит за его спиной женщина.

– Тише, мэм. Поберегите силы.

– Никогда не думал, что это так трудно, – говорит Эйб. – Слышал, конечно, но сам никогда не видел.

– Не думал? Ну, ты совсем салага. Это выжимает их до предела. Вся беда в том, что мозги разрастались у человека куда быстрее, чем щель между ног. Рожать не только трудно, но еще и опасно. Вот тут вроде бы два здоровых человека, а ведь любой из них может помереть, не доехав до больницы. Ты бы, кстати, поторопился.

Они добираются до места, перегружают женщину с ребенком на каталку, волокут их к двери приемного покоя, и тут женщина впадает в чувствительное настроение.

. – Я вам очень за все благодарна… – По ее щекам катятся слезы, – … и я очень боялась. Простите, пожалуйста, что я все это вам наговорила. Вы совсем не черножопый.

– Н-ну… – неопределенно отвечает Ксав и плотно сжимает губы, чтобы не расхохотаться.