Калифорнийцы

Теперь к дому тянулся нескончаемый поток гостей, съезжавшихся со всех дальних и ближних ранчо.

Сеньора во всем принимала самое деятельное участие, успевая отдавать распоряжения на кухне, а также следить за всеми приготовлениями.

Незадолго до полудня Поланко подошел к Шону:

— Послушайте, сеньор, вон там за холмами собрались какие-то люди. Они не торопятся спускаться. Я сам их видел.

— И что же они делают?

— Наблюдают, сеньор. Один из них постоянно в разъездах. Он то и дело отъезжает в сторону гор и возвращается обратно. По-моему, он кого-то дожидается.

— Спасибо. Ты присматривай за ними и будь готов ко всему.

Поланко широко улыбнулся своей ослепительной улыбкой:

— Я всегда готов, сеньор. Если хочешь пожить на этом свете подольше, то иначе нельзя, разве нет?

Шон стоял в тени, когда от толпы гостей отделились трое высоких, подтянутых мужчин в потертых широкополых шляпах и, звеня шпорами, направились через двор в его сторону. На одном красовался жилет из кожи с бахромой на индейский манер.

— Как дела, Шон? — приветствовал хозяина узколицый гость с насмешливыми серыми глазами. — Сто лет тебя не видел.

— Джонни Мимс! Будь я проклят! Ты что, вернулся в Эль-Монте?

— Ага. По пути мы нарвались на шайку конокрадов. Пришлось немного пострелять, но все обошлось.

Он указал на своих приятелей.

— Надеюсь, ты помнишь Билли Ханикутта? Ну а это Леркин Кемпбелл. Он присоединился к нам на Рио-Гранде. — Он обвел взглядом ранчо. — Слышал, будто у тебя какие-то неприятности.

— Некоторые денежные затруднения, — ответил Шон. — Дело рук Зеке Вустона. Он хочет прибрать к рукам нашу землю.

— Ну вот, у тебя неприятности, и ты молчишь. Тоже мне, а еще другом называешься, — тихо упрекнул Мимс. — С Вустоном нам не по пути. Я почти убежден, что тем конокрадам помогал кто-то из местных, Некто, пообещавший купить всех лошадей, которых им удастся украсть.

— Ты уверен?

— Ну, таких доказательств, с которыми можно пойти в суд, у меня нет, но, в конце концов, мы и не собираемся ни с кем судиться. В пустыне мы сами себе закон, и если что — разберемся по-свойски.

— Чувствуйте себя как дома, ребята! — улыбнулся Шон. — Будет много еды и выпивки и полно гостей.

— Мы добрались издалека, — заметил Ханикутт, — по пути от ранчо Ла-Бреа до вашего насчитали с полсотни хозяйств.

— А вы знакомы с Ортегой? — вступил в разговор Леркин Кемпбелл. — От них сюда кто-нибудь приедет?

— Думаю, что да. На фиесту обычно собирается вся округа, и только болезнь или внезапный отъезд способны помешать человеку лишить себя удовольствия. У вас к нему дело?

— Слышал, что он производит самую лучшую бечеву во всей стране. А мне как раз нужна веревка для нового аркана.

— Да, по этой части Ортеги мастера, — согласился Шон. — Для тяжелой работы я лично предпочитаю бечеву в четыре стренги. Но они могут сплести и в восемь. Лучше не найти. Кто-то обязательно приедет, не сомневайся.

Шон подошел к матери, которая теперь расставляла цветы на столе под камышовым навесом.

— Прибыли парни с Эль-Монте.

Мельком взглянув на сына, она улыбнулась:

— Приглядывай за ними, Шон. Ты же их знаешь.

Шон усмехнулся в ответ:

— Просто они любят повеселиться. Эти орлы обожают покуролесить лишь ради того, чтобы услышать звон собственных шпор. — Немного помолчав, он добавил. — К тому же они терпеть не могут Вустона.

— Замечательно! Друзья нам пригодятся.

А гости ехали и ехали. Семьи Луго, Авилов, Сепульведов, а кому-то пришлось провести в пути даже несколько дней, останавливаясь на попадавшихся по пути ранчо, теперь не спеша приближались к цели своего путешествия — кто верхом, а кто на скрипучих повозках, запряженных волами.

Все были разодеты в пух и прах, и ради такого случая даже на спинах лошадей красовались яркие попоны. К полудню на подъездах к ранчо вереницей вытянулось две дюжины повозок, и несколько дюжин оседланных лошадей стояло у коновязей. Остальных отвели в загон рядом с домом. То там, то здесь слышалось пение под гитару, но приготовления к пиршеству продолжались, у столов и на кухне хлопотали женщины, слышались радостные крики и смех.

Шон вошел в комнату матери, чтобы причесаться перед небольшим зеркалом, единственным в доме. И еще ему хотелось немного побыть одному.

Зеке Вустон не сомневается в том, что у них есть золото. Он клюнул на эту удочку. Но именно из-за золота ему еще больше захочется прибрать к рукам ранчо. Плюс его аферы с контрабандистами.

Из Райской бухты или любой другой бухты на побережье просто уйти в горы, спрятать товар в какой-нибудь пещере, а потом оттуда перевозить его в Лос-Анджелес, тем более что спрос велик. К тому же слишком суровый закон о торговле с иностранцами делал большинство местных жителей снисходительными к контрабанде, они не считали занятие ею преступлением, поскольку получать товары из Мексики было весьма затруднительно и чересчур накладно.

Итак, ожидание скорейшей выплаты долга ни в коей мере не заставит Вустона отказаться от дальнейших притязаний на ранчо. Легенды о золоте только разожгут его аппетиты, а он не из тех, кто отступает от своих желаний.