Калигула

Калигула (по-прежнему занятый окраской ногтей). Этот лак никуда не годится. Что касается луны, то это произошло ночью, в августе. (Геликон оборачивается с досадой и замолкает, неподвижно стоя перед Калигулой.) Я уже лег. Она менялась. Вначале она была у горизонта, вся в крови. Потом стала подниматься все быстрей и легче. И чем выше подымалась она, тем становилась светлее. Она была подобна озеру молочной воды посреди ночи, полной дрожания звезд. И тут она предстала передо мной — пылкая, нежная и голая. Она достигла порога комнаты и медленно и уверенно приблизилась к моей кровати, затопив меня улыбкой своего сияния… Решительно, этот лак никуда не годится! Но ты видишь, Геликон: я могу сказать не хвастаясь, что владел ею.

Геликон. Неужели ты не хочешь услышать, что тебе угрожает?

Калигула (остановясь и пристально глядя на него). Я хочу только луну, Геликон. Я с самого начала знал, что меня убьет. Но я не исчерпал еще того, что вынуждает меня жить. И поэтому я хочу луну. Не смей появляться здесь до тех пор, пока не исполнишь моего поручения.

Геликон. Я исполню свой долг и скажу то, что я должен сказать. Против тебя составлен заговор. Керея во главе. Я нашел табличку, в которой ты прочтешь остальное. Я оставляю ее здесь.

Кладет табличку на одно из сидений и уходит.

Калигула. Куда ты, Геликон?

Геликон (с порога). Искать тебе луну.

Сцена четвертая

В противоположную дверь тихо скребутся. Калигула резко оборачивается и видит старого патриция.

Старый патриций (колеблясь). Ты позволишь, Кай?

Калигула (нетерпеливо). Давай, входи. (Глядя на него.) Входи, моя радость. Что, пришел еще раз полюбоваться Венерой?

Старый патриций. Нет, я пришел не за этим. Тс-с-с… О, извини, Кай!. . Я хотел сказать… ты знаешь… Я очень тебя люблю… И потом я прошу только одного… Я хочу только одного: спокойно дожить свои дни.

Калигула. Не тяни! Скорей!

Старый патриций. Да, конечно… В конце концов… (Поспешно.) Это очень важно, вот и все.

Калигула. Нет, это не важно.

Старый патриций. Как же так, Кай?

Калигула. О чем мы толкуем, моя любовь?

Старый патриций (озираясь по сторонам). В общем… то есть… (Суетится, мнется и наконец выпаливает.) Заговор против тебя!

Калигула. Вот видишь! Что я говорил? Это совсем не важно.

Старый патриций. Кай, они хотят тебя убить!

Калигула (подходит к нему и берет за плечи). Знаешь, почему я не могу верить тебе?

Старый патриций (отчаянно жестикулируя). Клянусь всеми богами, Кай!. .

Калигула (тихо, подталкивая его к двери). Главное, не надо клясться. Лучше послушай. Если то, что ты сказал, правда, я вынужден допустить, что ты предаешь своих друзей, не так ли?

Старый патриций (растерянно). Я хотел сказать, Кай… моя любовь к тебе…

Калигула (тем же тоном). Но я не могу смириться с таким предположением. Я так ненавижу подлость, что мне было бы трудно удержаться и не убить предателя. Я знаю, что ты за человек. И уж конечно, ты не захочешь ни предать, ни умереть.

Старый патриций. Конечно, Кай, конечно!. .

Калигула. Итак, ты видишь, что у меня есть причины не верить тебе. Ведь ты не подлец, как ты считаешь?

Старый патриций. Нет, конечно нет!

Калигула. И не предатель?

Старый патриций. Об этом не может быть и речи, Кай!

Калигула. И, следовательно, заговора нет и это только шутка?

Старый патриций (с искаженным лицом). Шутка, обыкновенная шутка!..

Калигула. Значит, никто не хочет меня убить?

Старый патриций. Никто, разумеется, никто!

Калигула (глубоко вздохнув, медленно). Тогда исчезни, моя радость! Честный человек в этом мире — столь редкое животное, что я не могу слишком долго им любоваться. Мне нужно остаться одному, чтобы вкусить всю сладость этого великого момента.

Сцена пятая

Калигула некоторое время глядит на табличку, оставленную Геликоном; потом берет ее и читает. Глубоко вздохнув, зовет Стражника.

Калигула. Приведи Керею.

Страж направляется к выходу.

Подожди.

Страж останавливается.

Будь почтителен с ним. (Страж уходит.)

Калигула некоторое время расхаживает по сцене, потом направляется к зеркалу.