Калигула

Сомкнутые ряды гвардейцев ударили по охранникам разжалованного наместника, не нарушая идеального порядка. Северные легионеры заранее растянули свою линию, оставляя промежутки между щитами. Когда преторианцы атаковали, силу удара приняли на себя эти большие изогнутые доски, при этом легионеры слегка разворачивались, чтобы нападающие проскальзывали между щитами вглубь их строя. Несколько преторианцев пали жертвами клинков, умело нацеленных им в спину или в бок, а из бородатых легионеров выбили из строя лишь одного. Так как я не изучала военное дело, то не могла понять, была ли это стандартная тактика или некая особенная уловка северных соединений, но ее эффективность не вызывала сомнений.

Началась мясорубка. Преторианский центурион, для которого сноровка легионеров стала сюрпризом, пытался организовать и перестроить своих людей, однако на поле боя воцарился хаос. Я забралась на повозку, откуда было хорошо видно происходящее, и с растущей тревогой следила за схваткой. Преторианцы явно уступали легионерам… Они лучше вооружены, верно, но настоящий бой видели редко, тогда как у их противников и месяца не проходило без стычки с дикими варварами на каком-нибудь заболоченном лугу.

Для нас все могло обернуться не лучшим образом, если бы не один сметливый преторианец. Он как-то проскочил через линию боя и без единой царапины оказался в тылу врага. Там увидел опциона, который подгонял солдат, и сбил его с ног, а когда второй по значимости человек вражеского отряда упал на землю, в воздух взмыл и опустился преторианский гладиус. Самого удара я не видела, только успела заметить тонкий, темный веер капель. Когда преторианец выпрямился, то в руке его была зажата голова опциона. Он швырнул ее в гущу легионеров.

Сопротивление угасло в считаные минуты. При виде головы опциона, валяющейся у них под ногами, легионеры бросились в укрытие, а окончательный перелом наступил, когда один из северян пошел на своего командира и вонзил тому в спину меч. Лезвие проткнуло тело насквозь. Застывшего на месте центуриона ту же зарубили его собственные солдаты. В этом месиве я уже не могла разглядеть его тела.

К тому времени, когда выжившие пятьдесят или около того преторианцев вновь выстроились в шеренгу, остатки личной охраны Гетулика опустили мечи и встали перед императором на колени.

Калигула медленно оглядел их:

– У всех вас вычтут месячное жалованье. Поднимите мечи и расходитесь по казармам. Кому нужно, отправляйтесь к лекарям. – Солдаты заморгали, услышав столь милосердный приговор их тяжкому проступку, а мой брат взмахом руки распустил их. – И сделайте что-нибудь с трупами.

Легионеры бросились врассыпную – оттаскивать тела погибших, собирать свое оружие. Тем временем Калигула склонился к центуриону преторианцев:

– Давай-ка отыщем бывшего наместника.

Мы все спешились и вместе с преторианцами и тремя вольноотпущенниками, неизменно сопровождающими императора, через высокую арку вошли в здание, где размещалось командование северными частями римской армии. Возглавляемые Калигулой, мы пересекли просторную базилику и вступили в центральный зал.

Гетулик нас не ждал – во всяком случае, не ждал так быстро. В углу полыхала жаровня, в которой поспешно сжигали уличающие легата свитки. Сам легат держал в руке меч, но, кроме него, в помещении было всего два человека – безоружные писцы, разбирающие кипы документов.

– Ты арестован по подозрению в заговоре против императора, – с порога объявил преторианский центурион.

Гетулик развернулся нам навстречу, быстро оглядел незваных гостей, включая императора в первом ряду, вскинул меч и бросился к нам в попытке вспороть живот Калигуле. Гай не шелохнулся, хотя взгляд его неотрывно следил за летящим к нему клинком. Зато Геликон действовал молниеносно. Стоя за спиной императора, он вытянул вперед свой меч и отразил выпад Гетулика. Прежде чем легат успел отреагировать, телохранитель ударил рукояткой меча, увенчанной орлом, по его запястью. Раздался хруст костей. Меч выпал из пальцев легата, и он с жалобным стоном схватился за покалеченную руку.

Двух писцов как ветром сдуло. Я еле разглядела их, съежившихся в дальнем углу.

Гетулик попятился, а Калигула нагнулся и поднял упавший меч, который затем передал центуриону преторианцев:

– Проследи, чтобы его поместили в храм Марса-Мстителя с двумя другими мечами.

Воин кивнул и принял меч, после чего Калигула занялся наместником.

– Не хочешь объясниться? – спросил он. – Только не оскорбляй меня уверениями в своей невиновности.

Гетулик был в шоке от боли, однако теперь, прижимая сломанную руку к груди, постепенно приходил в себя.

– Если я все скажу, ты позволишь мне умереть, как подобает римлянину? Меня не будут пытать?

Мне стало дурно. Я знала, что за этим последует.

– Хорошо. При условии, что поверю твоим словам, – небрежно согласился Калигула, но добавил жестче: – А если начнешь юлить, то тебя будут обдирать как луковицу, пока ты не откроешь мне всю правду.

Гетулик кивнул: