Читаем Калигула полностью

Гай, ещё маленький, просунул руку меж прутьев, но ему не удалось дотронуться до зверя. Тот в своём углу отчаянно заворчал, глядя на человечьего детёныша, а когда мальчик шепнул ему, что он очень красивый, тигр начал медленно и лениво поднимать своё мощное тело на лапы, на которых когти сильно отросли в неволе. Мальчик с трепетом ждал, когда тигр подойдёт, он хотел погладить его по морде. Зверь приближался с хриплым тоскливым ворчанием в горле. Гай уже собирался дотронуться до него, когда кто-то без шума и без единого слова схватил его сзади за плечи и, рывком оторвав от земли, отбросил от клетки. Это был один из трибунов отца. Гай возмутился и заплакал от злости, пиная ногами сильную грудь трибуна. Об этом передали матери, и она рассмеялась. А среди легионеров родилась легенда, якобы сын дукса играл с тигром. Но огромный зверь остался там, в двух шагах от него, в своей клетке, и качался на ослабевших ногах, уставившись на мальчика золотистыми глазами. Гаю сказали, что на следующий день тигра выведут на арену амфитеатра.

ДВОРЦЫ НА ВОДЕ

По запутанным каналам дельты они приближались к великолепной Александрии — городу, в двух портах которого, восточном и западном, разделённых лишь узкой полоской земли, корабли могли найти защиту от любого ветра. Германик, руководствуясь осторожностью, сказал, что не хочет в первый день входить в городские стены. Впервые жрец улыбнулся ему и заявил:

— Зайдём в великий восточный порт по воде.

Пробравшись через путаницу маленьких каналов, они, как скромные купцы или рыбаки, вошли в широкую излучину восточного порта. И увидели, как по всей длине реки белеет непрерывная и величественная череда стен, зданий и колоннад, которыми Александрия славилась на всех морях. Населённый множеством разных народов с различными верованиями город — величайший базар в мире, как напишут знаменитые путешественники, — Александрия открывалась двумя величайшими портами, способными принять целые караваны судов: Канопским портом, повёрнутым на восток, к плодородной зелёной дельте реки, и Лунным портом, повёрнутым на запад, к выжженным, раскалённым впадинам Ливийской пустыни.

Залевк, мысленно живший среди своих книг, сказал:

— Согласно Аристотелю, совершенный город не дол иметь больше десяти тысяч жителей. Даже Афины никогда не насчитывали больше ста тысяч. Но Александру, великому македонянину, во сне явился Гомер, старый и седой, прочёл эти два стиха из «Одиссеи»: «В неспокойном море на берегу Египта появился остров, называемый Фарос» — и сказал: «Иди, построй там город, и тебя будут помнить во все века».

Теперь же на острове, о котором три века назад мечтал Александр, возвышалась высочайшая башня. Её необъятное квадратное основание уступами сужалось кверху, и башня вздымалась до небес. Наверху горел вечный огонь и виднелось ограждение из бронзовых листов, усиливающее свет по замысловатому проекту Динократа Родосского: в любое время дня и года моряки видели маяк за много миль.

— Те двое, покончившие с собой, мечтали, что в этом городе соберутся вместе духи Афин, Рима, Иерусалима, Антиохии и Мемфиса, — сказал жрец.

Воды восточного порта были совершенно спокойны. Близ излучины древнего царского причала виднелось два маленьких островка, на которых возвышались строения, напоминавшие развалины в пустыне.

Старик сказал:

— После памятной ночи в Сайсе больше никто не видел того римлянина. — Он указал на первый островок. — Вон там стоял его дворец, названный Тимонием. В нём он закрылся до своего последнего дня.

Дворец, которому Марк Антоний дал имя философа-отшельника Тимона, связывала с землёй каменистая коса с дорожкой меж двух рядов гранитных колонн.

— Туда запрещено ступать, — предупредил жрец с неуловимой иронией много повидавших на своём веку стариков, — но ведь ты не римлянин.

Германик в нетерпении сошёл на сушу, его обуревали чувства, придававшие его движениям неуверенность. Ему потребовалось сделать более четырёхсот беспокойных шагов, чтобы добраться до конца дорожки с колоннами и приблизиться к дворцу.

— Он был построен так, чтобы противостоять векам, — сказал жрец, — но от него осталось лишь столько, сколько соизволил оставить Август.

Дворец пустовал десятилетиями, его разграбили, и здесь остались следы старого пожара. Двери и окна были заколочены. Нигде никого не было видно, и войти не представлялось возможным.

Шум бескрайней Александрии тонул в воде. Кто знает, о чём в этой многодневной нереальной тиши были тревожные мысли (может быть, рассеянные, а может быть, впервые философские) Марка Антония, мечтавшего о мирном царствовании в Египте, но проигравшего и теперь лишь ожидавшего, когда его неумолимый враг решит добраться до него.

— Он покончил с собой в первый день августа. Я слышал, что рядом с его ложем нашли Книгу Мёртвых, которая объясняет путь души на другой берег. Он просил, чтобы её перевели на греческий, и ему сделали перевод. Говорили, что ему не удалось умереть быстро. В агонии он попросил отнести себя к своей царице и умер в её объятиях.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторический роман

Война самураев
Война самураев

Земля Ямато стала полем битвы между кланами Тайра и Минамото, оттеснившими от управления страной семейство Фудзивара.Когда-нибудь это время будет описано в трагической «Повести о доме Тайра».Но пока до триумфа Минамото и падения Тайра еще очень далеко.Война захватывает все новые области и провинции.Слабеющий императорский двор плетет интриги.И восходит звезда Тайра Киёмори — великого полководца, отчаянно смелого человека, который поначалу возвысил род Тайра, а потом привел его к катастрофе…(обратная сторона)Разнообразие исторических фактов в романе Дэлки потрясает. Ей удается удивительно точно воссоздать один из сложнейших периодов японского средневековья.«Locus»Дэлки не имеет себе равных в скрупулезном восстановлении мельчайших деталей далекого прошлого.«Minneapolis Star Tribune»

Кайрин Дэлки , Кейра Дэлки

Фантастика / Фэнтези
Осенний мост
Осенний мост

Такаси Мацуока, японец, живущий в Соединенных Штатах Америки, написал первую книгу — «Стрелы на ветру» — в 2002 году. Роман был хорошо встречен читателями и критикой. Его перевели на несколько языков, в том числе и на русский. Посему нет ничего удивительного, что через пару лет вышло продолжение — «Осенний мост».Автор продолжает рассказ о клане Окумити, в истории которого было немало зловещих тайн. В числе его основоположников не только храбрые самураи, но и ведьма — госпожа Сидзукэ. Ей известно прошлое, настоящее и будущее — замысловатая мозаика, которая постепенно предстает перед изумленным читателем.Получив пророческий дар от госпожи Сидзукэ, князь Гэндзи оказывается втянут в круговерть интриг. Он пытается направить Японию, значительно отставшую в развитии от европейских держав в конце 19 века, по пути прогресса и процветания. Кроме всего прочего, он влюбляется в Эмилию, прекрасную чужеземку…

Такаси Мацуока

Исторические приключения

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза