Калигула. Тень величия

То, что Валерия задумала осуществить сегодня вечером, повергало ее в трепет. К тому же, Мессалина вновь и вновь возвращалась мыслями к той приватной встрече с Калигулой, когда она предала Друзиллу, рассказав, чем занимается она в доме Пираллиды по ночам прежде, чем приходит на его ложе. Гая Цезаря тогда это оскорбило до глубины души. Вспомнит ли он тот разговор? Таит ли зло? Успех всего предприятия зависел сейчас от этого. Ведь в слепой самонадеянности Мессалина не призналась об этом факте своим новым друзьям.

Когда пиршество подходило к концу, девушка дождалась, наконец, знака от Германика. Тихонько соскользнув со своего ложа подле пьяного отца, Валерия прошла в коридор. Следом за ней вышел Гемелл. Они затаились в узкой нише.

— Никто не заметил, как ты вышла? — спросил юноша, покрывая ее страстными поцелуями.

— О, Венера! — вздохнула Мессалина. — Какая разница? Конечно же, кто-нибудь заметит мое отсутствие. Главное, чтобы отец не проснулся, когда его понесут домой. Иначе меня станут разыскивать.

— Не беспокойся, любовь моя! Кравчий по моему приказу подлил в его чашу макового настоя, и его сморил крепкий сон. Я сказал, что Калигула приказал сделать это. Последнее время наш император так поступает довольно часто, если ему приглянется какая-нибудь красивая замужняя матрона. Муж спит, а жена тем делом развлекает нашего цезаря.

Мессалина недоверчиво посмотрела на Германика.

— Это правда, — сказал он. — Уверен, что даже если муж и не спит столь крепко, чтоб не обратить внимание на отсутствие жены, то он усиленно притворяется, что дремлет или пьян, потому что все матроны получают драгоценные подарки. Но ни одна женщина не делила ложе с Калигулой больше одного раза.

Валерия зябко повела плечами, ей стало страшно, и объятия любимого уже не успокаивали ее.

— Милая моя, — зашептал Гемелл ей на ухо, — тебе нечего бояться. Я задержу цезаря разговором, и ничего дурного не произойдет. Ты сможешь в безопасности сделать то, зачем пришла. А охране скажешь, что Калигула приказал тебе ждать его. Не их забота, что ты не дождешься его появления. Ведь к тому времени цезарь будет спать крепко-крепко, так же, как и твой отчим. Уж я об этом позабочусь! Беги же! Времени мало!

Он напоследок поцеловал девушку, надеясь приободрить, но она резко вырвалась и растворилась во тьме коридора. Германик еще какое-то время постоял, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и пошел обратно. Страх липкими пальцами сжимал его сердце.

Эмилий Лепид пошевелился, и Ливилла склонилась над ним.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, разглядывая его распухшее лицо.

— Пить, — простонал Лепид, и она поспешила поднести к его губам чашу с прохладной водой. Придержав голову, осторожно напоила.

— Теперь мне лучше, — он попытался улыбнуться, но губы не слушались. — Где Луп?

— Он здесь, — ответила Ливилла, отводя взор. — Ты обязан ему своим спасением. Именно он доставил тебя в этот дом. Ты был без сознания двое суток, даже цезарю успели сообщить о происшедшем. Сегодня тебя осматривал его лекарь, он сказал, что необходим длительный покой. Рана на голове достаточно серьезная, но череп цел. Брат поручил мне ухаживать за тобой, потому что перевозить тебя в Рим крайне опасно. Агриппина приедет к тебе сразу после окончания церемонии. Ты увидишься с ней через несколько дней.

Эмилий снова застонал:

— А нет способа задержать ее в Риме?

Ливилла невольно улыбнулась.

— Не думаю. Если моя сестра что-либо захочет, остановить ее сможет только вмешательство богов. А куда вы ехали с Юлием Лупом ночью?

— Мне нужно было срочно поговорить с тобой, — со злостью ответил Лепид. — Твое бегство встревожило меня, и только ты виновна в том, что случилось со мной.

— Эмилий, клянусь Юпитером Капитолийским, у меня не было никаких дел с Астуриком, и он ничего не говорил мне. Мне неизвестно, скрывает ли он что-нибудь о своем происхождении и причастен ли к убийству гетеры. Я ничего не знаю.

— Проклятье! — прошептал Лепид. — Я чувствую, что Гай в опасности, но не могу понять, откуда она исходит. Я был уверен, что нащупал нити заговора против цезаря, но теперь они все потеряны, а я обездвижен. Я надеялся, что ты прояснишь ситуацию, но ты оказалась бездарной тупицей и не смогла выполнить то, что я тебе поручил.

Злость отняла у Эмилия последние силы, и он закрыл глаза.

— Прости меня, но я действительно ничего не знаю, — повторила Ливилла, подумав про себя, что удар по голове оказался более серьезен, чем она подозревала, и Лепид явно бредит. Какой заговор? Ее брата любят и почитают во всей империи, у него просто не может быть никаких врагов.

— Я хочу поговорить с преторианцем, — тихо произнес Эмилий. — Пусть он войдет. Что-то мне слабо верится в историю с разбойниками.

Ливилла метнулась к выходу, но, обернувшись, увидела, как мертвенная бледность разлилась по лицу Лепида. Он опять потерял сознание. Девушка позвала лекаря и пошла на поиски Юлия. В ее мыслях царил настоящий хаос.