Калигула. Тень величия

Домиция Лепида поначалу возмутилась, что в ее спальне будет произведен обыск, но под угрозами мужа сникла и просидела молча все время, пока рабы рылись в ее вещах. Денег они не нашли.

Настала очередь Мессалины. Девушка сидела, вжавшись в спинку кровати, черепаховые панцири, которыми было инкрустировано ее богатое ложе, больно впивались в кожу, но она боялась шевельнуться. Валерия прекрасно знала, что денег у нее не найдут, но также ей было известно, что их обязательно отыщут среди подушек у Феликса, а Феликс был отнюдь не такой мужественный и преданный, как Атлас, который предпочел умереть, не выдав ее, хотя она так бессовестно его обманула. Мессалина не строила иллюзий и всегда считала Феликса трусливым слабаком.

Поэтому она наконец решилась. Когда отец переступил порог ее спальни и уже задергивал за собой занавес, Мессалина одним прыжком подскочила к нему, крепко обняла и быстро проговорила:

— Отец, я знаю, кто вор. И хочу, чтобы выслушал меня. Я скажу его имя, если пообещаешь никого не наказывать.

Заинтересованный Сулла остановился:

— Что ж, дочка, рассказывай по порядку.

Она усадила отчима рядом с собой и, проникновенно глядя ему глаза, начала вещать сладким голосом сирены:

— Он обманом принудил меня помогать, понимаешь, отец! Обманом и угрозами! Он заставил отвлечь Атласа от двери в твои покои. Я и понятия не имела, зачем ему это. А он украл твои деньги и навлек позор на мое честное имя! Я не знаю теперь, как жить с этим! Прости меня, отец!

Из агатовых глаз покатились крупные слезы.

— Я до последнего боялась тебе сознаться! Но когда узнала, что добрый и преданный Атлас из-за него покончил с собой. Это так ужасно! Мне будет не хватать его! Он ведь с детства был нашим лучшим другом и всегда меня опекал как брат!

Мессалина расплакалась еще горше. Весь ее вид выражал глубокое раскаяние и растрогал отца.

— Милая моя! Я уверен, что ты ни в чем не виновата! Назови лишь имя! Неужели кто-то из вчерашних гостей?

Мессалина выдержала долгую паузу, размышляя, не назвать ли имя Калигулы. Хотелось бы ей увидеть реакцию отца! Что бы он сделал всемогущему вору?

— Это Феликс, — наконец произнесла она. — Только, пожалуйста, отец, не ругай его. Я уверена, что ему очень-очень нужны были эти деньги, иначе он не запятнал бы так себя.

Сулла в бешенстве взревел и понесся в спальню сына.

По его лицу Феликс понял, что отец уже все знает. Он только и успел упасть на колени, отчаянно крича, что это Мессалина, а вовсе не он, как был отброшен мощным ударом отцовского кулака.

— В деревню! В глушь! И видеть тебя не желаю, проклятый вор! Я даже асса не отпишу тебе в завещании, жалкий выродок! Ты еще смеешь клеветать на сестру, поганый вор!

Вбежавшая Домиция повисла на руке мужа, защищая своего ребенка.

— Не смей, Сулла! Не смей больше бить его! Лучше ударь меня за то, что я родила его! Отпусти его с миром! Пусть уедет!

Сулла из-под подушек уже выудил тяжело позвякивающий мешок.

— Вот они! Мои денежки! — он любовно прижал мешок к щеке.

— Старый скупердяй! — разъярилась Домиция. — Если б ты не экономил на своих детях, им не пришлось бы воровать у тебя! Это тебе позор, а не твоему сыну! Ему в деревне будет лучше, чем с тобой! Я тоже с ним уезжаю! Прочь из этого дома! И Мессалина тоже поедет с нами!

— Ну уж нет, — ответил ей Сулла. — Вы вдвоем можете убираться, куда вам угодно, а вот мою падчерицу не трогай! Сам император собирается просить ее руки!

Из-за двери неожиданно раздался радостный визг, и топот маленьких ножек быстро замер в отдалении. Сулла тяжело вдохнул и вышел. Домиция крепко прижала к себе Феликса и твердо сказала в спину уходящему мужу:

— Быть посему!

Будто на крыльях летела Мессалина по коридору и, очутившись в своей кубикуле, наконец-то смогла радостно закричать во весь голос.

Сбылась ее мечта! Все-таки Калигула обратил внимание на ее красоту и счел достойной своей руки! Вот теперь-то настанет долгожданная свобода!

Неожиданно за спиной она услышала чье-то тяжелое дыхание. Резко обернувшись, она увидела отца. Он все еще продолжал прижимать к себе мешок с деньгами.

— Ты уж прости меня, Мессалина, но я солгал твоей матери! Калигула ничего такого не говорил мне вчера, — виновато сказал Сулла.

Из ее уст вырвался возглас разочарования.

— Это был единственный способ помешать ей увезти тебя, — ответил он на невысказанный вопрос. — Но я обещаю, что сказанное мной сегодня непременно осуществится. Нет причин императору отказываться от такой красоты. Но, боюсь, он просто не намерен в ближайшее время жениться. В твоих силах заставить его передумать. На эти деньги, — Сулла потряс мешком, — мы накупим тебе красивых нарядов и новых украшений. Ты будешь самой прекрасной невестой Рима. Потрясенная Мессалина счастливо вздохнула и поцеловала руку отцу.

— А моя жена пусть отдохнет в загородном имении, где у Феликса будет время раскаяться в содеянном. Ручаюсь, не пройдет и месяца, как они оба будут на коленях вымаливать у меня прощение, а я подумаю, пускать ли мне их обратно.

С этими словами Сулла важно удалился.