Калика перехожий

Резко смахнул с руки уже довольно сильно выползших из кожи, извивающихся мелкими змеями червяков, обожравшихся его плотью и растолстевших до толщины указательного пальца руки.

– Кыш, нафиг! Вон, ползите своего хозяина точить, у него мясо вкусней моего будет.

Простейшая на земле форма жизни, гроздью извивающейся погани посыпалась на каменный пол галереи и сноровисто поползла к выпавшему от случившегося в осадок шаману, никак не желавшему воспринимать действительность происходящего. Челюсть отвисла, рот раскрылся. Вот в этот открытый рот находящегося в прострации человека он и метнул метров с пяти боевой нож. Подскочив, перехватил падающий из мертвой руки факел. В одно мгновение исчез клубок червей, словно и не было никогда, кожа на руке лоснилась гладью и редким волосом. В общем, все как всегда, только еще теплый мертвец в клоунском грязном костюме, с рукояткой ножа, торчавшей изо рта, лежал на гладких плитах. А до Удала дошло, что все ранее виденное оказалось банальной галлюцинацией, миражом, наведенным в его сознании мастером своего дела. Жаль деда, прикольный был персонаж, чуть со свету не сжил!

На стенах и во внутреннем дворе послышались крики засадной команды. Держа факел над головой, урус был виден всем как на ладони, со смертью старого печенега рассеялось его колдовство, снялся наведенный им полог невидимости. Отбросив факел, припустил стрекача, слыша, как наконечники стрел чиркают по плитам и камням совсем рядом с ним. Сбежал вниз по лестнице, в ночной темноте опрокинув сразу двоих степняков, не ожидавших такой прыти от беглеца-одиночки. Сам чуть не растянулся во внутреннем дворе, споткнувшись на подходе к лазу. Нырнул в открытый зев кромешной темноты, ощущая наступавших на пятки преследователей. Тыкаясь во все, что только можно, выставив руку перед собой, словно слепец, посеменил по проходу колодца, а за спиной бесновались печенеги, успевшие сунуться в рукотворные катакомбы, подсвечивая огнем темноту.

Словно крыса вильнул в узкое боковое ответвление, понимая, что по центральному проходу от толпы уйти будет не просто. Встав на карачки, буром пер в неизвестность. Допрыгался! Доскакался! Сейчас догонят, подпалят задницу огоньком! Срывающееся дыхание впустило в легкие пыль времени, поднятую им в узком тоннеле. Кашлял он, кашляли те, кто лез за спиной. Где же конец лаза? Из всего оружия при нем остался только нож, все остальное в спешке пришлось бросить.

Тело вывалилось в темноту широкого коридора, плюхнулось в подземный водоем, глубиной по грудь. Стоялая вода в нем явно подтухла, издавала своеобразный запах, но дышалось терпимо. В темноте нельзя понять, куда двигаться дальше, поэтому застыл у самого лаза, из которого выпал, вытащил нож, успокоил дыхалку, ожидал корячившихся по нему преследователей.

Огонь факела осветил взболтанную воду. В стене появилась голова человека, расширенные глаза попытались осмотреть открывшуюся панораму большого помещения, наполненного водой, со сводчатым потолком в нем. Не раздумывая, Удал из-под низа среза узкого лабиринта ударил появившегося первым преследователя в шею ножом.

– Ох-х!

Хлюпающий звук вырвался изо рта поверженного противника, а факел, выпав из руки, погрузился в зелень воды, тут же погаснув, вновь погрузив все во мрак. Звуки шевеления и ругань подсказали, что идущие следом за покойником напирают на безвольное тело, прилагая в тесноте немалые усилия. Им не развернуться там, назад не пролезть. Труп вытолкнули в бассейн, будто пробку из бутылки, разбрызгав воду. Бегдец снова застыл в ожидании, готовился теперь уже в темноте нанести очередной удар.

«Я вас, сук, здесь с десяток точно положу в этой тесноте! А будет вас больше, то и больше положу. Давай! Чего там застыли?»

Холод через одежду добрался до его плоти, зубы отбивали дробь, а печенеги не торопились вылезать из норы, ругаясь, чихая и кашляя внутри нее от поднятой пыли. Патовая ситуация. Ему не отойти, и они опасаются дальше лезть.

Решились. Полезли. Он на звук принял на нож первого, отбросил, освобождая проход, принял второго, третьего. В темноте им могло показаться, что родичи один за другим самостоятельно выбираются в большой коридор. Четвертый оказался умней. Он из норы окликнул своих соплеменников, не получив ответа, оповестил лезущих за ним и притих, не высовываясь наружу.