Калила и Димна

После всех этих размышлений и раздумий принялся я за излечение больных и недужных, не думая о вознаграждении и плате, и был равно заботлив, когда надеялся добиться исцеления и когда терял надежду, пытаясь хоть немного облегчить страдания и муки. Усердие мое не имело себе равных, и когда я мог, то сам ходил за больными, и если это было невозможно, то прописывал полезные лекарства и давал целебные зелья, не требуя денег и подношений. Никогда не завидовал я собратьям по ремеслу, что были ниже меня по знаниям, но превосходили богатством и были окружены почестями, ибо это не прибавляло им чести и не делало их слова и поступки достойным примером.

Я никогда не домогался наград, но царь и его вельможи были всегда ко мне благосклонны. Когда же я вернулся, выполнив наказ царя Ануширвана, то был осыпан милостями сверх меры.

Долго занимался я врачеванием и уверился наконец, что нет зелья, которое давало бы исцеление от всех болезней, и нет лекаря, чье искусство дарило бы вечное здоровье. Кто может поручиться, что излеченный недуг не вернется, принося больному еще более тяжкие муки? И представилось мне, что лишь в стремлении к вечному блаженству — освобождение от страданий души и тела. И тогда я обратился всеми помыслами к делам веры.

Я усердно принялся читать всевозможные книги, дабы понять, какую веру предпочитают мудрые люди, но все мои поиски оказались тщетны. Постиг я лишь то, что все народы наследуют законы, обычаи и поверья от своих отцов и дедов. Иногда людей устрашают и принуждают, дабы веровали они, как им прикажут, и часто вера служит к приобретению благ земной жизни — ею добываются хлеб насущный, почести и богатства. Каждый утверждает, что лишь его убеждения правильны и разумны, а противники заблуждаются и совершают ошибку. И увидел я, как противоречат друг другу мнения, когда начинают толковать о творце и сотворенном, о начале существования мира и конце его [14]. И многом другом, что превосходит всяческое разумение, каждый имеет собственное мнение. Один другому возражает, порочит его, враждует с ним и осуждает, ссорясь, споря и не веря ни одному чужому слову.

Тогда решил я расспросить тех, кто считался среди людей своей веры самым ученым и мудрым, дабы познакомиться с его рассуждениями и доводами, отделить истину от лжи и затем уж избрать то учение, в правильности которого я буду уверен, поняв его и узнав его преимущества и пользу.

Так я и поступил. Я беседовал с разными людьми и расспрашивал священнослужителей и ученых, но каждый из них лишь поносил своих врагов и восхвалял собственную веру, так что я убедился, что все рассуждения и доводы их несправедливы и пристрастны. И никто из них так и не смог привести убедительного доказательства истинности своих слов, с которыми разумный человек мог бы сразу согласиться.

И оставил я мысль о том, чтобы примкнуть к одному из этих учений, поняв, что если поверю людям, о которых мне ничего не известно, то уподоблюсь легковерием обманутому вору, о котором рассказывают такую притчу: