Калина

Праздник удался. Погода стояла отменная, девчонки носились по всему городскому стадиону, где мэрия устроила празднование, Калина тоже обошла все установленные палатки, поговорила с напарницей Марией. Та подрабатывала на празднике. Калину не позвали, она была чужая в коллективе, где работала. Ее устроила туда Мария. Само кафе принадлежало семейному клану, и работали в нем только родственники. Калину хозяйка пожалела, Мария часто рассказывала о ней и как только уволилась вечно пьяная посудомойка Клава, Мария порекомендовала взять Калину. Та работала на совесть, но все равно в коллектив ее не принимали, держали на расстоянии. Она не возражала и не расстраивалась. Сегодня хозяйка кафе выставила на стадион целых две палатки, и торговля у них шла бойко. Калина ходила по стадиону, глазами выдергивая из густой толпы похожих на сына парней, и все время ошибалась, начала нервничать. Девчонки иногда созванивались с матерью, найдя ее, наперебой делились впечатлениями, совали в рот мороженное, – попробовать, и опять растворялись. К вечеру жара спала, начался концерт. Калина предусмотрительно собрала детей, и поторопилась занять место поближе к сцене, чтобы младшие близняшки могли увидеть столичных артистов вживую. Несколько пожарных машин стояли по обоим сторонам сценических подмостков, оградив певцов от фанатов. Цепь милиционеров тянулась почти по всему периметру, упреждая желающих проскочить под ограждениями. Калина подняла на плечи Софью, Милана копируя мать, посадила на руки Веронику. И пока шел концерт, Калина заставляла себя верить что сын тоже здесь, иногда, поддаваясь всеобщей эйфории, пританцовывала и даже испытывала приступы радости. Сейчас девчонки не должны были видеть ее печали. Калина смотрела на то, как они скачут в своем кружке, довольные и горячие. Как хохочут и подпевают артистам, вопят и улюлюкают, машут руками, и сердце ее сжималось в тугое кольцо подступающего осознания, что это последние часы ее прежней жизни. Скоро все должно измениться. И в самых глубинах своего сердца она уже знала истину, но не была еще готова принять ее полностью, слишком тяжела была предстоящая ноша, неподъемна для ее хрупких плеч. По сомлевшим личикам Софьи и Вероники Калина видела что они устали. Но все ждали салюта. Его все не было и не было. Вот и концерт уже закончился, артисты собирали инструменты, тихо возились на сцене, пока к ним не подошел мэр и не пригласил на застолье. Объявили дискотеку до утра. Пришлось смириться и пойти домой. Девочки устало бегали друг за другом, пока Калина с Миланой обсуждали праздник, забрели на автозаправку, стащили с ее забора несколько воздушных шаров. И все время в голове Калины точилось: «А Марсель не видит». Вдруг сзади неожиданно засвистело и загрохотало. Они оглянулись. Далеко вверху яркими лилиями и астрами вспухали салюты. Это было необыкновенное зрелище. Девчонки проснулись и открыли рты. Они тянули к небу руки, тыча пальцами то в одну сторону, то в другую, ахали, вскрикивая и подскакивая при очередном залпе. Калина молча и ошеломленно стояла позади них, неподвижно глядя в небо, вторила про себя: «А Марсель не видит» …

Часть вторая

Прошла еще одна тягостная неделя. Муж приезжал несколько раз, привозил продукты, виделся с дочками и даже играл. Калина ходила как зомбированная кукла, наполненная только одним чувством горькой, режущей грудь тоски. Домой муж не звал, изредка спрашивая куда пропал Марсель.

«Я не знаю где он. Наверное, у друзей. Придет?» – едва слышно отвечала Калина, глядя на мужа впалыми от бессонницы глазами. Она стойко держалась, девчонки даже не догадывались о том, с каким трудом мать удерживается от слез. Но однажды этот день все-же пришел.

Калина была на работе, перемыла всю посуду, вымела зал кафе, и сидела за дальним столиком прячась от жары, мучительно думая о том, что нужно начинать звонить, искать сына. Она решила начать с больниц, уговаривая себя, что все хорошо, но уже мало веря в это. Работники кафе собрался на улице, перемывали кости знакомым и хохотали. Народ ходил мало, и было свободно. Вошла Милана.

–Мам? – она подошла, и села напротив матери, – Мам? Я сегодня ночью видела Марселя во сне? -начала она.

– Да? – Калина нервно сплюнула с губ шелуху семечек и поднялась, – Мороженное будешь?

Милана кивнула. Калина сходила за порцией мороженого, села и смотрела как ест дочь. Внутри у нее все застыло.

– Мам? – Милана явно не решалась сказать главного, как ей приснился брат. Калина нервничала, но держалась.

– Он был мертвый, мам? Он шел босой по улице и кричал меня? – Милана внимательно смотрела на мать, но у той не дрогнул ни один мускул на лице.

– Мам? Что за сон, мам? Где Марсель то?

– Придет. Сегодня какой день? Вторник? Не верь снам. Они врут сегодня? – голос Калины был спокоен и ровен, она поднялась и сходила за банкой пива, взяла самое крепкое, присела к Милане, выпила залпом.

– Ты чего? – удивилась Милана. Калина практически не пила.

– Да ничего. Жарко очень. Да и хочется чего-то особенного. Иди домой. Девчонки где?