Калининградский сувенир

Ветер кружился всё сильнее, а перед Волченковым материализовались две знакомые призрачные фигуры. Они медленно кружили вокруг него, впрочем, почему-то не делая попыток приблизиться.

Безопасник поднял взгляд, внимательно посмотрел на обоих и вдруг расхохотался!

— Что? Съели? — Выкрикивал он слова, перемешивая их с ругательствами. — Вам здесь ловить больше нечего.

Боковым зрением я поймал какое-то движение и, повернув голову, обалдел от увиденного. Один из ауркнехтов вставал на ноги. Мирон продолжал лежать без движения, рядом с ним я увидел валявшийся гвоздодер. Подхватив его как дубинку, я пошел навстречу коротышке, продолжая выкрикивать проклятия.

Коротышка шел, покачиваясь из стороны в сторону. Я увидел, что его товарищ тоже пытается подняться, но его ноги каждый раз просто подламываются и он снова падает в грязь. Не знаю, какая воля звала к себе этих несчастных маленьких уродцев, но они упорно шли навстречу своей смерти.

Я размахнулся гвоздодером и с молодецким уханьем опустил его на голову карлика. Тот дернулся, но никак не отреагировал на мой удар, продолжая идти вперед, глядя сквозь меня. Я матюгнулся и ударил еще раз. Железка застряла в голове у ауэркнехта, но даже это не могло заставить его изменить намерения.

Внезапно позади меня раздался дикий крик, а затем коротышка упал передо мной на колени и тоже закричал. Он кричал, протягивая вперед руки, и я обернулся.

Фигура барона истончалась и постепенно превращалась в пыль, которую немедленно развеивал ветер. Хозяин майората бился вдоль неведомой черты, не в силах пересечь её, а Волченков молча смотрел на призрак и улыбался. У его ног догорал герб.

Слуга барона выкрикнул длинную фразу на немецком, а затем просто исчез без каких-то видимых повреждений. Тень барона посмотрела на то место, где только что стоял юноша, вздернула руки вверх, но крикнуть уже ничего не успела. Она развоплотилась окончательно.

«Хм, как интересно», — ошарашенно подумал я. — «Герб не имеет отношения к слугам? И что теперь?»

Стоящий передо мной коротышка повалился на землю, а затем вспыхнул черным пламенем. Я увидел еще два маленьких костерка, которые, впрочем, погасли также внезапно, как и появились.

«Даже ветер стих», — подумал я с изумлением. — «Вот только чародей оказался не тот, про кого мы подумали. И судя по всему, сгоревший герб слуге хозяина усадьбы был абсолютно не страшен».

В этот момент хлопнула дверь бытовки и на пороге появился сторож, про которого я, если честно, уже успел и забыть. Судя по его крайне неустойчивой позе, всё это время, пока мы пытались сжечь герб, он принимал на грудь эликсир храбрости и вылез наружу лишь тогда, когда всё закончилось.

— Я вызвал полицию! — гордым и одновременно вдребадан пьяным голосом заявил он. — Да-да! Вызвал! Вот она вам!

Он помахал нам кулаком, но потом, видимо, сообразив, что рискует нарваться на не совсем адекватную реакцию, живо спрятался внутри, не забыв запереться.

Я посмотрел на Волченкова и понял, что он думает почти о том же, что и я.

— Судя по всему, чародеев в роду фон Ауэров всё-таки не было, — прохрипел я. Неожиданно для меня самого, у меня дико болело горло, как будто я болею чем-то противным вроде гнойной ангины.

— Я думаю, что он просто не был ведущим в этой паре, — покачал головой Леонид. — Но этого юношу, если честно, в расчет совсем не воспринимал…

— И где его теперь искать? — тело болело, а каждое сказанное слово отдавалось уколами в легких. Мне хотелось в душ, а затем лечь спать и не просыпаться хотя бы сутки. Костян сейчас…

— Он будет мстить, я уверен! — Мирон приподнял голову, но затем все же уперся лбом в сложенные перед собой ладони.

— Может быть стоит поискать в архивах ритуал призыва, — неуверенно предложил Леонид, а меня не отпускала только что пришедшая в голову мысль.

— Костян! — крикнул я. — Костян дома один. Эта тварь наверняка захочет достать его.

Я рванулся, что было сил в сторону дома приятеля. Бежать было откровенно тяжело, скорее, я ковылял, как раненая утка. По крайней мере, Волченков легко обогнал меня буквально через пару минут и дальше я уже ориентировался лишь на его спину.

Когда я заходил в подъезд, на третьем этаже уже слышались глухие удары. Леонид звонил в звонок и долбил в стальное полотно ногами и руками.

— Не открывает, — с отчаянием сказал он мне, когда я наконец сумел доковылять до нужного этажа. — Стучи, а я пойду с улицы посмотрю, может быть как-то через балкон можно.

Я хотел было сказать, что у Костяна буквально в соседнем дворе должны жить родители, и возможно ключи от квартиры приятеля есть у них, как вдруг за нашей спиной щелкнул замок соседней квартиры.

— Алё, любезные! — раздался крайне возмущенный голос. — А чего это мы тут шаримся ночью?

— Госбезопасность, — привычно махнул ксивой Леонид. — Скажите…

— Бум, — раздалось в ответ, и я с удивлением увидел, как голова Волченкова после пушечного удара в подбородок встречается с подъездной стеной и медленно вместе с телом сползает на пол.