Калинка-малинка для Кощея

А дальше… дальше можно и к Богатырю-Солнцу наведаться. Если, конечно, матушка Дивислава и Темнозара оставит на мне живые места.

Глава 3. Лель и Ткачиха

Сказать, что я не ожидала такого поворота событий, – ничего не сказать. Там, у моста, соображала весьма туго и не могла никак контролировать процесс. Чего только стоил огромный поток безумных чудесницких сил, прошедших через тело! Выглядевшие как призраки, древние воины – на самом деле вместилища огромной энергии, спокойно дремавшей, пока Змеиному царю не пришло в голову ее разбудить.

И все вроде было даже не так плохо. Я понимала, что ритуал все же непростой и малой кровью не отделаться, но тут Дивиславу взбрело в голову проявить благородство. А может, что-то другое – не знаю.

Сейчас, глядя на его порезанную ладонь, обагренную темной кровью, поняла, что произошло на самом деле. Поэтому молча перемотала руку супруга оторванным от нижней рубахи лоскутом ткани, затушила в зародыше устроить скандал на предмет: «Ну и какого лешего?» и стала думать думу.

Потому что со светлого, пусть и полного стихийных сил, берега реки мы переместились в мрачное, сырое и крайне неприятное помещение. Окон нет, дверь одна, и та почему-то – решетка. Свет доносится откуда-то из коридора. Звуков нет, запахи… пыль, мокрый камень, подгнившая солома. Хотя не разобрать же. Высохшая трава какая-то, даже я так сразу не пойму.

– Где мы?

– Видимо, в темнице, – озвучил очевидное супруг. – И довольно мерзкой. Но даже тут и с растрепанной косой ты выглядишь очень мило.

– Нашел время сладкие слова рассыпать, – фыркнула я, но все же неосознанно поправила волосы.

И только сейчас сообразила, что без проблем сделала Дивиславу повязку. Да и неплохо разглядела стены. А ведь света почти нет…

– Что-то не так? – мягко поинтересовался он, положив руку на мое плечо.

Я поколебалась, не зная, что сказать. Но потом решила, что таинственным молчанием только навлеку беду.

– Ты не поверишь, но я стала видеть в темноте, – пробормотала, еще раз покосившись на решетку.

– Почему не поверю? – В тоне Дивислава прозвучало такое неподдельное удивление, что я посмотрела ему в глаза.

Хм, и правда – удивлен. Не наигранно.

– Это же вполне нормально, – сказал он так, словно тьма – это то же самое, что и дневной свет. – Все Кощеи видят в темноте, это естественно. А еще у нас есть истинное зрение. Но тебе пока с ним не сладить, тут время нужно.

– Подожди, откуда у меня появились ваши способности?

Получалось что-то странное, честное слово. Обычно все чудесницкие и прочие способности передаются от матери к ребенку. Ну или от отца, зависит от мощи и рода. А тут… Неужто от мужа перешло?

– Ритуал бракосочетания, – занудно проговорил Дивислав, словно решил уподобиться своему старшему брату. – Кощеи – завидные женихи вообще-то, душа моя. Часть наших сил переходит вторым половинкам. Просто выдержать могут не все. Но, как видишь, тьма тебе уже не страшна.

Задать следующий вопрос, с какого ему захотелось погеройствовать, я не успела. Как и обдумать сказанное. Потому что раздался странный звенящий звук из коридора, и вдруг повеяло холодом.

Напрягшись, я сделала шаг к супругу. Он тут же взял меня за руку и крепко сжал.

Так или иначе, к нам кто-то приближался. Шаги тяжелые, звон как эхом от каменных стен отлетает и… будто шепот какой-то. Кто и что говорит – не разобрать.

За решеткой появилась сотканная из серебра фигура. Стало еще холоднее. Я даже позавидовала Дивиславу, который стоял с таким видом, будто вообще ничего не чувствовал.

Сквозь туманную пелену сложно было что-то разобрать. Но мне почему-то показалось, что это женщина. Вот только старая или молодая – не понять. Лица совсем не разглядеть. На груди вот будто множество жемчужных ожерелий, а запястья украшены широкими серебряными браслетами. И руки! Руки видно-то! Длинные пальцы, изящные ладони, кожа белая-белая, нереально гладкая. А потому и кажется неживой, нечеловеческой.

Закралось нехорошее подозрение, что эти руки ничего хорошего на своем веку не сделали.

– Так вот какие вы, нарушители покоя моего, – сказала она голосом, подобным звону хрустальных колокольчиков. Только вот колокольчиков, которые звенят в печальное время и никогда не знали веселых песен.

Удалось рассмотреть белоснежные косы, перевитые серебряными лентами, спускающиеся почти до пола. Даже платье сейчас можно разглядеть – ткани такой никогда видеть не приходилось. Тонкая, невесомая, будто созданная из горного тумана, по которой скользят перламутрово-белые ручейки. Усыпанный драгоценностями пояс, самоцветные ожерелья на груди. Высокая двурогая кика, украшенная жемчугом.

– Звучит очень громко, только вот мы тут не по своей воле оказались, – спокойно ответил Дивислав. Он тоже рассматривал прибывшую с интересом, однако, кажется, совсем не с таким, как я. Ибо обычно так глядят на то, что когда-то мельком видели. Ну или хотя бы много раз слышали.