Калинов мост. Трилогия

Крут, крут. Вот догонят тебя сейчас и растерзают, порвут на кусочки. Вот и будешь крут. Бежать было совсем не просто, здесь ведь не беговая дорожка. Луна, светившая искоса, давала длинные тени. От цветка свет был неяркий, он хоть и позволял различать пространство метра на два-три вокруг, помогал не врезаться в деревья, но ясности не давал. Тени деревьев пересекали мой путь, мешали понять, где настоящая преграда, где призрачная. Я шарахался из стороны в сторону, то огибая реальные завалы, то отклоняясь от обычной тени. Дыхание моё давно сбилось, пот стекал по лбу, попадал в глаза. Я не мог ни утереться, ни остановиться передохнуть. Погоня никак не отставала, наоборот, она начала приближаться. То ли я стал бежать медленнее, то ли твари опомнились и стали преследовать меня быстрее. Но я слышал не только вой, но и топот, треск ломающихся веток за спиной. Бежать! Не останавливаясь. Кажется, я уже час бегу без остановки.

– Иван, сюда, скорей! – услышал я позади себя по левую руку голос кота.

Я обернулся на голос. Новая вспышка молнии рассекла небо от края до края, я закричал от боли и что есть силы зажмурил вмиг ослепшие глаза. Гром был такой силы, что земля заходила ходуном. Я не устоял на ногах и свалился, пребольно ударившись коленом о торчащий корень. Ругаясь, на чём свет стоит, я, ослепший и оглохший, копошился в опавшей хвое, пытаясь встать на ноги. А когда мне это удалось, и зрение стало ко мне возвращаться, я пожалел, что начал видеть. В темноте в лесу я разглядел сотни пар глаз – жёлтых, зелёных, красных. Они светились ненавистью и вожделением, окружая меня со всех сторон, неторопливо приближаясь. Окружили! Я поднял руку с зажатым в ней лоскутом ткани. Цветок исчез! Я был беззащитен, бежать некуда, у меня задрожали колени. Круг нечисти сужался.

Глава 9

Вот два огромных размером с блюдце жёлто-зелёных глаза рванулись вперёд, и на меня с рёвом прыгнуло огромное размером со слона чёрное мохнатое чудовище. Я едва не потерял сознание от страха, попытался отскочить, но споткнулся и вновь оказался на земле. Тут бы мне и конец пришёл, но чёрное чудовище зарычало, оборачивая голову во все стороны, сверкая своими глазами-блюдцами. И от этого рыка атакующая нечисть попятилась, а я, пытавшийся подняться, свалился снова, ткнувшись лицом в землю, глаза запорошил песок. Кажется, этот никого не подпустит, сам меня на части порвёт или сожрёт, или что он там задумал. Тварь опять зарычала, а я попытался уползти из-под её лап.

– Куда пополз?! – рыкнула тварь. – Залезай!

Ишь ты умный какой! Куда пополз! Куда угодно, подальше от вас, нечистая сила, монстры. Я быстро перебирал коленями и локтями, но почти не двигался с места. Глаза слезились, слёзы вымывали песок, но всё, что я видел, было расплывчато словно сквозь окно, залитое дождём.

– Куда пополз?! – опять рыкнуло чёрное чудище. – Иван! Это же я!

– Баюн? – опешил я. Кое-как принял сидячее положение и протирал рукавом глаза. Это был действительно кот в своей гигантской ипостаси. Не удивительно, что я его не узнал, со страху принял за чудовище.

– А кого ты ждал? – зарычал огромный котище. – Залазь на спину. Быстрей!

Рык его действовал на меня гипнотически, буквально сбивал с ног. Надеюсь, он так же действует и на всю нечисть, что окружала нас плотным кольцом. Я же, спотыкаясь и оступаясь, на полусогнутых добрался до лапы кота и, цепляясь за шерсть, полез ему на спину. Кот зашипел, но поджал лапы, чтобы спина оказалась пониже. С размером со слона я, конечно, преувеличил со страху, скорее, он был высотой с коня. Тоже не слабо, я вам скажу – котяра размером с коня. Как только я оказался у него на спине и едва-едва успел вцепиться в его шерсть, как Баюн развернулся, рыкнул так, что перед ним расступилась вся нечисть, и прыгнул. Я удержался каким-то чудом. Не знаю, как там ездить на лошади галопом, я катался только однажды и то шагом. Не могу сравнивать. Или тут лошадей нет? На ком ездить принято? На сером волке? Вот уж не пробовал и не собираюсь. Но ездить на коте – это просто мучение. Он нёсся огромными прыжками, и при каждом я, то едва не соскальзывал, рискуя улететь в кусты или расшибиться об дерево, то не в силах удержаться, тыкался лицом ему в загривок.

Не знаю, через сколько скачков мне удалось приспособиться к его аллюру, я просто лёг ничком ему на спину, обхватив его бока руками и ногами. Так лёжа и продолжал путь, лишь голову набок повернул, чтобы не задохнуться в густой чёрной лоснящейся шерсти. Куда мы скакали и преследовал ли нас кто-нибудь, мне было не видно.

– Эй, Баюн, – тихонько позвал я. – А что случилось? Куда делся цветок?

– Исчез! – кот рыкнул так, что я едва не разжал руки и не свалился на землю.

– Но, почему? – рискнул я со вторым вопросом.

– Я ж тебя учил, я говорил – не оборачивайся. Только обернёшься, и цветок исчезнет. Ты обернулся.

– Постой-постой, – возмутился я. – Ты же сам меня позвал. Сам крикнул: «Иван, сюда». Я и обернулся.

– Я тебе как говорил? А? Сорвёшь цветок, скатерть хватай и накройся. И только потом беги со всех ног. Говорил так?

– Ну, говорил.