И действительно, очень многие писавшие о Калиостро указывают на некоторые странности при рассказе о его смерти. Например, некий житель Сан-Лео по имени Марко Пераццони, скончавшийся в 1882 году в возрасте 96 лет, незадолго до своей кончины утверждал, что якобы в возрасте лет семи стал свидетелем странного погребения умершего в крепости узника, в котором он узнал Калиостро, будто бы хорошо ему знакомого при жизни по его необычному лицу и живому пронизывающему взгляду. По воспоминаниям этого почтенного старца, тело умершего несли на носилках четыре дюжих молодца, и процессию не возглавлял священник, как обычно на похоронах; по дороге носильщики, опустив носилки с телом на землю возле деревенского трактира, якобы зашли пропустить по стаканчику, оставив свой груз без присмотра. Когда же они вновь понесли свою ношу и вместе с увязавшимися за ними зеваками и мальчишками пришли к холму, тело было опущено в могилу без всякого гроба, только лицо трупа было прикрыто старым платком, и затем могилу засыпали землей. Но как мог быть хорошо знаком деревенскому мальчику тщательно охранявшийся узник, изолированный от внешнего мира? Разве что ребенок мог видеть его один раз, когда Калиостро прибыл верхом на лошади и в сопровождении конвоиров в крепость весной 1791 года, но тогда Марко Пераццони должно было быть около пяти лет, а в 1795 году, соответственно, девять…
Один современный итальянский исследователь, Р. де Кирико, полагает, что 26 августа скончался житель деревни престарелый Микеле Ринальди, и этим днем датировано выписанное на его имя свидетельство о смерти; ему странно, что свидетельство о смерти Калиостро, если эта смерть действительно случилась в этот день, выписали двумя днями позже.
Другой итальянский автор, Д. Берти, пишет, что 28 августа проживающий в Базеле друг Калиостро (имени он не указывает; может быть, это Якоб Саразен?) получил письмо, в котором рассказывалось, что Калиостро пытался бежать из тюрьмы, переодевшись в рясу посетившего его для исповеди каноника, которого он задушил, но был разоблачен стражниками, пойман, водворен в камеру и вскоре казнен. Может быть, это написано по следам утверждений Элифаса Леви, который считал, что побег был удачным: "