Калиостро. Великий маг или великий грешник

Тем не менее в тот год в Сан-Лео прибыли трое не назвавших своих имен французов и попросили у коменданта разрешения посетить узника. Граф Семпрони пошел на хитрость: просителей впустили в крепость по одному и каждого поместили в отдельное помещение, якобы для свидания с заключенным, но на деле просто продержали в этих камерах до тех пор, пока они не отказались от своего намерения и не попросили отпустить их восвояси…

После этого Калиостро перевели из Сокровищницы в другую камеру, называвшуюся Pozetto — Колодец. Это было крошечное помещение размером примерно три с половиной на три метра на втором этаже, в центре тюремного каземата, попасть в которое можно было только через люк в потолке с помощью лестницы в пятнадцать ступеней. Биографы Калиостро пишут, что после пребывания в этой камере физическое и психическое здоровье магистра стало постепенно ухудшаться. Сначала он припрятывал мясо и рыбу от своих скудных трапез под тюфяком, ждал, пока они протухнут, а потом пытался ими травиться или бросал эти куски в докучливых стражников, которые подглядывали за ним. Затем объявил голодовку и не принимал никакой пищи, от чего сильно исхудал и ослаб. У него возникли проблемы с желудком, почечные колики, выходили камни, начался геморрой, трудности с мочеиспусканием… Вероятно, у всегда отличавшегося полнокровием и эмоциональной неустойчивостью Калиостро в камере случилось несколько микроинсультов, отчего возникло расстройство речи и пострадала его психика. У узника начались галлюцинации, он стал разговаривать сам с собой и с призраками или мнимыми сокамерниками — братьями-масонами, и даже возомнил, что тут же в крепости заточена его Лоренца. Временами у него случались приступы буйства, он принимался пронзительно кричать, кататься по полу в истерике, и стражники били его палками, пока он не успокаивался. Для устрашения узника в стену камеры были вмурованы кандалы и цепи.

Тогда Калиостро принялся писать на стенах камеры странные распоряжения своим последователям от имени Великого магистра Египетского ордена, чертил непонятные знаки и загадочные письмена, рисовал целые картины, изображая Деву Марию, распятие и себя в образе кающегося грешника. Материалом для письма и рисунков узнику, как считают его итальянские биографы, служил свечной нагар или ржавчина с прутьев решеток на окне, смешанные с мочой, собственная кровь или содержимое ночного горшка, вместо пера он брал соломинки из тюфяка.

Впрочем, он мог использовать и кое-какие не обнаруженные тюремщиками химические вещества, монеты, пуговицы, металлические детали от предметов своей убогой обстановки, остатки пищи, нитки и лоскуты одежды… "Настенные росписи" в камере узника комендант приказывал смывать, а стены белить известкой. Что же касается бумаги, некоторые предполагают, что после всех этих опытов с подручными веществами и материалами она все-таки узнику выдавалась, равно как и перо и чернила. Есть сведения, что в тюремной камере Калиостро, напрасно настаивая на разговоре с комендантом, получил от него позволение изложить все письменно и занес на бумагу некое важное сообщение, которое он непременно хотел донести до сведения высшего церковного руководства. Из его собственноручных документов этого трагического периода сохранилось письмо к папе, написанное своеобразным заумно-магическим языком. Оно осталось непонятым и было расценено как свидетельствующее о безнадежном помутнении рассудка его автора вследствие перенесенных им в последние годы жизни ударов судьбы.

Кроме этого многие исследователи жизни Калиостро убеждены, что именно в застенках Сан-Лeo им была переписана (написана заново или воссоздана по памяти с имевшегося ранее в его распоряжении и уничтоженного оригинала) рукопись "Святейшей Тринософии" — манускрипта на 96 листах с 12 полностраничными иллюстрациями, первую главу которого мы приводили в начале этой книги. В подтверждение того, что Калиостро обладал "Тринософией", как кажется, служит и следующее утверждение Е.П. Блаватской: " В число преступлений, в которых его обвиняли, включено было обвинение в распространении некой книги неизвестного автора, осужденной на публичное сожжение и озаглавленной: "Три Сестры" Цель этой книги — "стереть в порошок три определенные персоны знатного происхождения".