Kalip

Прохор! Они встретились тогда у пруда. Маленький Кай с немым вопросом в глазах, обращенных к небу, и такой не в меру серьезный подросток, который увидел глаза мальчика и почувствовал его одиночество. Он тоже был одинок. Но с того дня они свое одиночество разделили на двоих.

Они не говорили о той боли, которая уже тогда была в их душе. Богатый, из хорошей семьи Кай, но с такими огромными и печальными зелеными глазами и Прохор, подросток из обычной семьи, где не было отца, лишь вечно работающая мать, которую он видел всегда уставшей.

Прохор тоже задавал себе вопрос:

«Почему? Почему его мать так ненавидит его? Для чего тогда она его родила, если все его существование теперь было для нее так ненавистно? Зачем? Зачем говорить ему, что она работает на трех работах, чтобы прокормить его и поднять на ноги. Ведь если ты любишь кого-то, ты для него это делаешь. А если не любишь? Тогда ты это делаешь все равно и ненавидишь его еще больше».

Ведь это он виноват в такой ее жизни. Виноват, что ушел отец, когда он был еще маленький. Просто ушел, чтобы жить с другой семьей. Но он чувствовал, что это из-за него, и она это знала, и ненависть к нему уже тогда зародилась в ее душе. А сейчас у его матери поломанная жизнь — так она говорила о себе всем, кто ее жалел. Но в чем он виноват? Оказывается, во всем. Это он поломал ее жизнь своим появлением на свет.

«Как странно, — думал Прохор, — вот зарождается новая жизнь, а оказывается, ее уже все ненавидят. Ты живешь с человеком, который тебе самый дорогой, самый близкий на всей земле, но постепенно начинаешь чувствовать, что он ненавидит тебя. Все твое существование ему невыносимо!»

Маленькая квартира, в которой они жили с матерью не давала возможности исключить общение, и поэтому Прохор все чаще и чаще стал пропадать на улице. Это еще больше злило ее. Теперь он постепенно превращался в трудного подростка, связавшегося с плохой компанией, чем окончательно поломал ей жизнь. Это был замкнутый круг. Выхода из него не было. Нужно было лишь принять данность случившегося. И Прохор принял. Он любил маму, ту, созданную им в мечтах, милую, заботливую, любящую его. Он любил ее всем сердцем. А в реальной жизни спокойно выслушивал очередные упреки и больные слова в свой адрес и уходил туда, где он был не одинок.

Тогда у пруда, увидев мальчика с глазами полными боли, он прочел в них вопрос, который терзал и его душу:

«Ну почему они просто не любят меня, только за то, что я есть?»

Прохор не стал с ним об этом говорить. Он не мог ответить ему на этот вопрос. Но с того дня две души нашил друг друга, и боль, разделенная с другом, уже не была такой сильной. Они перестали искать ответ на свой вопрос. Они просто стали жить и радоваться жизни!

Прохор открыл для Кая другой мир. Мир за стеной его дома. Он оказался жестоким и взрослым. И чтобы выжить в нем, нужно было быстро взрослеть и биться за место в этом мире.

Это его не испугало. Компания Прохора, в которую он привел его, была из таких же подростков, которых тоже просто не любили только за то, что они родились и живут. И это ожесточило их сердца.

Кай был под защитой Прохора. Он был намного младше их, хотя в разговорах и рассудительности им казалось, что он старше. Сначала его ненавидели за то, что у него есть все в этой жизни, а потом приняли, поняв, что ему это все не нужно. Что, имея в жизни все, у него забрали самое главное — это его свободу. Для них свобода была самым важным, и поэтому они приняли Кая, и никто больше не смел бросить обидное слово в его адрес.

***

Однажды, возвращаясь к месту своей «дислокации», заброшенному подвалу, где их небольшая подростковая банда оборудовала себе временное пристанище, им навстречу вышла группа парней, намного старше их, из другой банды.

Прохор закрыл собой Кая, сказав, чтобы бежал отсюда, как начнется драка. Силы были неравны. Банда Прохора насчитывала десять человек — тех было в два раза больше. И они были подготовлены. В руках у них были палки, металлические прутья, бутылки и ножи.

Началась драка.

Вот тогда Кай впервые применил свое боевое искусство в реальной драке. Тогда он впервые почувствовал на своих руках теплую кровь своего врага. Ему удалось выхватить палку из рук нападавшего, и он бился с ней, применяя всевозможные техники восточных единоборств, которые ему преподавали его учителя.

Прохор и его ребята в изумлении замирали, когда очередным точным движением он выбивал бутылку из рук противника и отправлял его в нокаут ударом палки в солнечное сплетение. Но он был еще слишком мал, и поэтому ему тоже порядком досталось.

Он почувствовал вкус своей крови во рту. Этот вкус — вкус металла — как часто потом в его жизни он будет ощущать его.

Драка закончилась, вернее, нападавшие на них не ожидали такого яростного сопротивления и поэтому стали отступать, подбирая своих товарищей и растворяясь в темноте переулков.

Попинав ногами последних двоих валяющихся на асфальте подростков, Прохор дал команду уходить.