Калипсо

– Нашей дочери было бы сейчас двадцать четыре года. Вы только подумайте. Взрослая женщина. Старше чем… – он сделал короткую паузу… – представьте, мне раньше и в голову это не приходило. Если бы она выжила, то была бы сейчас старше, чем Сюзанна, когда мы с ней поженились.

– Кто был фотографом? – спросила Кафа.

Эгон Борг снова откинулся на спинку. Стукнул рукой по ножке кресла и закрыл глаза.

– Нет…

– Фото АУ, как указано на копиях.

Борг кашлянул.

– Ах. Да. Агнес. Она тогда была девушкой Акселя. Агнес Усе.

– Она была фотографом?

– Нет. Насколько я помню, она была студенткой.

– А что она изучала?

– Мне кажется, медицину.

– Собиралась стать врачом? – Фредрик записывал.

– Полагаю, что да.

Фредрик заметил, что Эгон Борг утомился, и показал Кафе, что смотрит на часы, тем самым дал сигнал заканчивать.

– Последний вопрос, Борг. Вы собираетесь на конференцию Вооруженных сил на этой неделе? В отеле Воксеносен?

Борг непонимающе посмотрел на него.

– Да. А что такое?

– А какая тема?

– Ну, политика обороны в целом. Возросшая агрессия со стороны России. Дополнительное ассигнование Вооруженным силам. Обычные темы. А это имеет значение?

Фредрик покачал головой.

– Нет, мне просто было интересно.

Глава 38

Себастиан Косс, повесив телефонную трубку и облокотившись на темную стеклянную поверхность письменного стола, постукивал тупым носком ботинка о золотого цвета ножку стола и источал недовольство.

Его лицо подсвечивал золотистый свет заходящего вечернего солнца, и Косс угрюмо смотрел мимо Фредрика с Кафой, сидевших напротив в итальянских кожаных креслах. Косс сам оплатил эту мебель. Жемчужиной коллекции было кресло из телячьей кожи с высокой спинкой, в котором восседал он сам. Но со временем оно приобрело унылый скрип, который не помогало заглушать биодинамическое кокосовое масло, бутылка с которым стояла рядом с семейными портретами. Кресло было капризным, как и его владелец.

– Вооруженные силы отказали. Даже сам начальник полицейского управления ничего не мог сделать, – кисло произнес он. – Они не отменят присягу о неразглашении Эгону Боргу.

– Почему нет? – Кафа сидела с прямой спиной, наклонив голову набок.

Косс схватил одну из фотографий со стола. Фредрик мельком увидел модельной внешности жену инспектора, перед тем, как Косс стал раздраженно тереть рукавом рубашки стекло. Затем подул на него и стал тереть дальше, пытаясь удалить одному ему видимое пятно.

– Это создаст нежелательный прецедент.

Фредрик застонал. Он едва ли понимал истинное значение этого выражения, но знал, что это было приукрашенное «Плюнь и вали. Хорошего дня».

– Так что нам теперь делать?

Косс раздраженно покачал головой.

– Выясните, на кого работал Микаэль Морениус. Кто его прикрывал? Без этого…

– … мы не продвинемся дальше, – перебил его Фредрик. – Я давно уже это говорю. Может быть тебе пора отдать это дело в суд. Давай попробуем поиграть на поле противника. Добудь нам постановление суда, чтобы мы могли перерыть архивы регистра населения. Выяснить, кто дал Морениусу фальшивые документы. Ведь не появились же они сами собой. Как-никак речь тут вообще-то идет об убийстве.

Косс оторвал взгляд от портрета жены.

– Давайте я сделаю свою работу, – только и сказал он. – И тогда ты сможешь сосредоточиться на своей.

– И все же, – сказал Фредрик. – Мы ведь согласны, что нужно сделать все, что в наших силах, чтобы раскрыть, на кого работал Морениус?

Инспектор недоверчиво посмотрел на Фредрика.

– Конечно. Но только пока мы не нарушаем закон.

– Конечно, – повторил Фредрик. – Такое мне бы и в голову не пришло.

Аудиенция была окончена.

Выйдя в коридор, Фредрик потянул Кафу за собой в переговорную. Достал из кармана визитку. Визитку того протезиста, который помог ему установить хозяина протеза. На обороте был указан телефон, по которому ответила та старуха, ограбившая Кафу и отравившая Фредрика.

– Пока мы не нарушаем закон… – пробормотал он.

Он набрал номер. Как обычно, его сразу соединили с автоответчиком. Но вместо того, чтобы положить трубку, он начал говорить.

– Это следователь полиции Фредрик Бейер из участка Осло. Полагаю, мы с вами встречались. В квартире Микаэля Морениуса. Там, где вы отравили газом государственного служащего. И вот что будет сейчас. Через полчаса я позвоню своему знакомому, новостному редактору с ТВ2. И расскажу то, что знаю о Морениусе. Об убийстве, пытках, о месте, где его нашли, о его прошлом в качестве морского егеря и его карьере в… – Фредрик сделал небольшую паузу… – разведке. Я дам им фотографии квартиры во Фрогнере и расскажу о связи с убийством Акселя Тране.

Кафа хотела что-то сказать, но Фредрик поднес указательный палец к ее губам. И она отпрянула назад.

– Мне уже до чертиков надоела эта шпионская хрень, – сказал он. – Это расследование убийства. Не хотите помогать нам? Хорошо. Тогда найдем кого-нибудь другого.

И положил трубку.

Глаза Кафы пылали гневом. Потому что он не предупредил, потому что притронулся к ней, словно она ребенок, и потому что он чертовски рисковал. Ведь Косс приказал, чтобы дело держали подальше от СМИ.