Калипсо

Фредрик мог рассказать ей, что случилось. На самом деле все довольно просто. Он выбрал путь наименьшего сопротивления. Вместо того, чтобы отказать Беттине в переезде к нему с вещами и с ее чертовой псиной, он тяжело сглотнул и решил, что да, пусть будет так. Беттина так сильно хотела любить его, и она ему нравилась. Ему нравилось смотреть, как она раздевается, нравились ее маленькие груди, узкая задница, он наслаждался, проводя пальцем от ямки вверху между ягодицами вниз в пропасть, где загибался позвоночник. Следовать по косточкам вверх по спине, класть руку ей на шею и хватать сильнее, сжимать, пока она не застонет от удовольствия и боли, раздвигать ей ноги в стороны и трахать. Он любил закрывать глаза и представлять, что это Кафа.

Гордился ли он этим? Нет. Стыдно ли ему за это? Нет.

– Кафа, – сказал он, воткнув вилку в салат, отодвинув пластиковую плошку и дождавшись, пока она на него посмотрит. – Всего месяц назад я очнулся в больнице, с тяжелым похмельем и накачанный лекарствами. Врачи думают, что я пытался покончить с собой. Сам я, правда, понятия не имею, что случилось, потому что ничего не помню. Ни хрена. Я старше тебя, я был твоим начальником, у меня двое детей, которые вот-вот станут взрослыми, бывшая жена и сожительница. И собака с приступами диареи. На меня нельзя делать ставку.

Он услышал, как грубо это прозвучало. Жесткий отказ. Но так нужно было сделать.

– Извини, если позволил думать тебе что-то другое.

На мгновение ее взгляд застыл на нем. Ее рот приоткрылся. Выражение лица стало недоверчивым, почти шокированным, и вдруг она фыркнула. Кафа над ним смеялась! Она встала, надела пальто и бросила ключи на стол.

– Фредрик, – сказала она, – Я знаю, что на тебя нельзя делать ставку. Я никогда не была влюблена в тебя. Я просто хотела, чтобы мы были друзьями.

Боже мой. Кровь закипела в нем. И обдало холодом. Он отрыгнул. Мерзкая мазня из салата с пастой и желудочного сока зажглась в глотке.

– Можешь взять машину, – сказала она и вышла.

Глава 62

Март 1992 года, бухта в заливе Мотовский на Кольском полуострове, Россия

Вопрос выбора. Жизнь состоит из выбора. Из результатов выбора в прошлом и подготовки к новому. Из наших решений и решений других. Какой же выбор привел Акселя Тране сюда?

Внутри стальной трубы шипение из пневматического клапана в торпедном отсеке было едва слышно. Осталось всего несколько минут. Подлодка должна быть хорошо удифферентована перед тем, как откроют торпедные ворота. Преимуществом кислородных аппаратов, которые использовали морские егеря, чтобы дышать, было то, что они рециркулировали дыхание. Никаких пузырей на поверхности. Недостатком было то, что водолаз медленно отравлялся на глубинах более десяти метров. Поэтому было важно удифферентовать судно.

Если бы отец не умер, Аксель бы, наверное, выбрал другой путь. Но болезнь, сожравшая его, в некотором смысле, да, в некотором смысле, оказалась еще страшнее, так как разрушила и его мать. Она стала такой жалкой. Такой испуганной. Необходимость отделиться от нее – вот что привело его сюда.

Аксель в раздражении стукнул головой по стальной стенке трубы. Шипение прекратилось. Они лежали стабильно. Затем, журча, стала поступать морская вода. Постепенно тело делалось невесомым в тесной трубе. Вода достигла рта и дыхательного аппарата. Первый вдох под водой всегда был самым пугающим. Он наполнил легкие. Вдохнул. Все работало.

Агнес прекратила их с Акселем отношения. Это был ее выбор. Этим она облегчила ему выбор продления контракта с Вооруженными силами. И это решение привело его сюда. Эгон вообще собирался закончить службу. Он хотел жить с Сюзанной. Сюзанна беременна, и карьера Эгона в качестве морского егеря должна была завершиться. Но затем случилась авария. Дочь у них так и не родилась, а Сюзанна… а что Сюзанна? Между жизнью и смертью? Кто принял это решение? Бог?

Аксель немного зажал нос и уравновесил давление. В ушах приятно защелкало. Измеритель глубины и навигационная доска показывали девять метров. Пузырек в компасе лежал спокойно. Он заметил слабое мерцание вокруг солдата перед собой. Люк торпеды был открыт для шлюзования. И он аккуратно завилял вперед.

Многое в жизни морского егеря заслуживает эпитета «адский». Но нет ничего более адского, чем втискиваться в плотный гидрокостюм, натягивать дыхательное оборудование и маску, крепить пистолет MP-5, а потом ждать, когда тебя поднимают двое в стальную трубу шириной в пятьсот тридцать три миллиметра. Отвлекаясь такими мыслями, Аксель сохранял спокойствие в трубе.

Он в общем не страдал клаустрофобией, но, находясь внутри трубы, он знал, что здесь и сейчас у него лично нет выбора. Он полностью, абсолютно зависим от других. Если капитан подлодки сделает неверный выбор, если запаникует один из коллег, то Аксель Тране умрет. Вот так все просто.

Так что нет смысла думать об этом так много.