Калипсо

– Беттина… Сейчас на меня черт знает сколько всего свалилось. Я понимаю, что продолжать так мы не можем. Что я не могу продолжать так, я хотел сказать. Но… ты не могла бы сделать это для меня?

Он сделал шаг назад. Взял ее руки, и она позволила ему держать их.

– Тебе ведь даже не нравится классика. Ходят слухи, что весной опять приедут Stones. Давай я куплю билеты? Где бы они ни играли. Копенгаген? Лондон? Только мы вдвоем. Или с Якобом, если хочешь, чтобы он пошел с нами.

Она недовольно покачала головой.

– Rolling Stones, – фыркнула она. – Они уже так чертовски… стары.

Она вот-вот сломается. Он выпустил одну ее руку и своим большим пальцем провел под ее глазом, положил его в рот и причмокнул.

– Спасибо, – сказал он.

– А после вы сразу же поедете домой и мы потрахаемся.

– Договорились.

Глава 65

– Папа, когда придет Андреас?

– Он не придет.

Когда Фредрик собирался жениться на Элис, он купил бабочку. Цвета синего моря в косую черную полосочку. Тогда он ее не надел и так и не надевал с тех пор. И все же он почувствовал прилив гордости, когда сын спросил, можно ли ему одолжить ее. И вот Якоб предстал перед ним в открытом фойе в концертом зале Осло, с непослушными кудрями, в немного широковатом черном костюме, рубашке и с бабочкой набекрень. Фредрик протянул руку, чтобы поправить ее, но Якоб ее отклонил.

– Пусть останется так. В смысле не придет?

– Давай немножко подождем, – сказал Фредрик.

Отец с сыном стояли у билетной стойки. Они пришли пораньше, и только теперь холл стал наполняться. По каменному полу стучали шпильки и кожаные подметки. Фредрик всматривался в лица вокруг. Узнает ли он его? Да. Вот он идет. Маленький, худой мужчина проскользнул через стеклянную дверь, быстро прошагал к узким кожаным скамейкам на другой стороне фойе, где положил дипломат и снял пальто.

Ему примерно под шестьдесят, носит круглые очки в простой оправе и бородку, похожую на щетку для обуви. Он перекинул пальто через руку и прошел прямо мимо них.

– Я Федор Ларинов, военный атташе в российском посольстве. Для меня должны были отложить билет. – Он говорил на безупречном норвежском.

– Сейчас посмотрю, – сказала женщина за стойкой. Она в сомнении огляделась вокруг.

Фредрик протянул руку.

– Старший следователь полиции, Фредрик Бейер, участок Осло. Это мой сын Якоб. Ваш билет у меня.

Якоб, билетерша и русский непонимающе посмотрели на Фредрика. Он осторожно потянул Ларинова за собой.

– Если верить словам службы разведки, вы не станете со мной разговаривать. Но я все же попытаюсь.

Федор Ларинов исподлобья посмотрел на него. Снег на голом темени растаял, оставив мокрые струйки на седых волосах.

– И они абсолютно правы в этом.

– Вы не позволите себе поддаться очарованию старого шпионского трюка?

Русский снял очки с носа. Достал тряпочку из внутреннего кармана и подул на очки, отчего они запотели.

– Это официальное дело? – спросил он и посмотрел на Якоба.

Фредрик притянул к себе сына.

– Ты должен поздороваться, парень.

Якоб робко протянул руку, и Ларинов решительно взял ее.

– Мой сын – талантливый альтист. Он будет играть на рождественском концерте для премьер-министра.

– Папа… – застонал Якоб. Но русский не отпустил его руки.

– Поздравляю. Должно быть, это большая честь.

– Будет Брамс, правильно, Якоб? – Фредрик чувствовал, что все идет по его плану.

– Равель, – поправил Якоб, явно смущенный.

– Какое произведение? – спросил атташе.

– Pavane Pour Une Infante Defunte[31]. Мы, студенты, играем каждый свою вещь, под аккомпанемент выпускников академии, где я учусь.

Якоб выглядел так, словно не знал, раздраженно ли ему смотреть на отца или удивленно на русского дипломата, поэтому попробовал изобразить нечто среднее.

Ларинов отпустил его руку и продолжил протирать очки.

– Как вам Pavane?

– Ну… – начал Якоб.

Фредрик толкнул его в спину и решительно кивнул, строго взглянув на него. Ты можешь лучше, чем это.

– Хрупкая вещь. Прямо как сама жизнь, – попробовал Якоб. – Я думаю, это красивое, гармоничное и полное радости произведение. Но в то же время бесконечно грустное.

Якоб посмотрел на отца. Хорошо.

Ларинов коротко усмехнулся и снова надел очки. Задрав подбородок, посмотрел Фредрику прямо в глаза.

– Я терпеть не могу Pavane. Оно звучит слишком величаво для старого циника. Лишено нюансов.

Он бросил быстрый взгляд на Якоба, и тот тут же сник.

– Это мой партнер, с которым я играю, предложил… – попытался он оправдаться.

Русский покачал головой и дружелюбно улыбнулся.

– Но я согласен, что вещь красивая.

Он сложил руки на груди.

– А вот вам нюансов не занимать, – сказал он Фредрику. – Я так понимаю, вы меня обманом заманили сюда. Даю вам две минуты.

Фредрик собрался было начать, но Ларинов протянул руку.

– Сначала билет, пожалуйста.

Послав Якоба купить напитки, Фредрик отвел Ларинова к окну, выходящему на освещенную площадь. Трескучий мороз отступал, и хрупкие снежинки лениво падали на город.

– Я расследую убийство Леонида Гусева, – сказал Фредрик. – Полагаю, вы знаете, что его убили здесь, в Осло.