Калки. История одного воплощения. Часть четвертая

– Понимаете, – всё же набралась смелости продолжить тридцати трёх летняя женщина, – меня разрывает жуткое противоречие… С одной стороны мне нужно рассказать о Анечке вам то, что у него есть одна особенность… С другой стороны, я очень боюсь, что узнав про нее, вы откажетесь принять мальчика в школу…

– Я не имею право отказать, – улыбнулся директор, – у Анания грант самого президента России… Вы расскажите. Я обещаю, что придумаю, как создать комфортные условия мальчику. У каждого ученика в школе своя комната со всеми удобствами, ванная, туалет. Комнаты запираются…

***

– Мой сын… – Софья тревожно смотрела на директора школы. – Вы не думайте… Вы поверьте, Евгений Григорьевич… я вожу Аню к психологу… каждую неделю. Но это не проходит… Психолог пока не знает, как быть… У неё теория, что это… как-то из-за изоляции, но она не права, этому его научил Павел Никанорович, – частила женщина.

– Я ничего не понимаю… – выдохнул Пирогов, встал и налил в стакан воды. – Вот возьмите, успокойтесь…

– Спасибо, – Софья залпом выпила… – Евгений Григорьевич, вы обещаете, что не отчислите Аню…

– Обещаю.

– Анечка… занимается… онанизмом.

Директор непонимающе посмотрел на женщину.

– И что в этом плохого? – спросил он. – Все мальчики в этом возрасте этим занимаются. Да и взрослые мужчины…

– Да, я знаю… – печально выдохнула Софья. – Это нормально… Нормально, когда один, когда тебя не видят… Но Анечка привык это делать при мне и всегда при посторонних… К нам в гости никто не ходит. На сеансах у психолога он тоже это делает. А один нет…

– И вы спокойно смотрите, как он?… – видно было, что директор шокирован.

– А что мне делать? – удрученно сказала бедная женщина. – Можно мне еще воды?

– Да, конечно…

– Я… что только я не делала, – продолжала Софья, выпив второй стакан. – И говорила с ним, и умоляла… однажды обругала, о чем сильно потом жалела, потому что у Анечке была такая истерика, а потом он на несколько дней потерял сознание…

– Я правильно понимаю, ему необходимо этим заниматься? И чтобы на глазах? (Софья кивнула). А… как бы сказать, свидетель должен быть любого пола человек, или только женщина?

– Вы… вы простите, намекаете на бисексуальность?

– Нет… я просто уже продумываю, как нам быть. Я не из хвастовства хочу сказать, но я не последний человек в искусствоведении. Я профессор художественной академии. И видел работы Анания… Они просто великолепны… Жаль будет, если такой самородок останется не ограненным! Я хочу предложить следующие. Я сам поговорю с Аней, очень деликатно. Мы договоримся, что он будет приходить ко мне, когда захочет…

Софья почему-то вздрогнула и перевела взгляд на гульфик Пирогова; он был в сером классическом костюме. Как обычно складка над гульфиком изгибалась волной, создавая иллюзию эрекции.

– Вы… вы не обидитесь?.. Обещайте не обижаться, Евгений Григорьевич…

– Обещаю, – мягко улыбнулся он.

– Дело не в вас, дело во мне… Я с юности опасаюсь мужчин… Я приучила себя к деловым контактам, хотя и сейчас очень боюсь оставаться наедине… даже с вами. И свои страхи переношу и на Анечку…

– Я вас понимаю… Но могу заверить, что ничего плохого не случится. Я женатый человек, люблю свою супругу и двух уже взрослых дочерей. При чем, я известная обществу личность, и на таком уровне, на каком сейчас нахожусь я, очень щепетильны к своей репутации.

2

…если в дырку сунуть пальчик, то не будет пукать мальчик, – изрёк Даниил Григорьевич Пирогов, изучая как пена на пиве в его стакане медленно разрушается.

Братья сидели голые за дубовым столом в предбаннике на даче в Подмосковье у Евгения Григорьевича. Две девушки и один парень, которые приехали с Даниилом, были в парной, и Евгений рассказал младшему брату о своем новом ученике.

– А если без шуточек, Дань… Растолкуй, ты ж психолог…

– К тому же доктор наук, – криво улыбнулся Даниил. – Да всё ясно с этой бабёнкой (он мощно отрыгнул пивные газы). Родила себе игрушку, латентного партнера для секса, чтобы вырастить мужчину, который не страшный. Но и ребенка своего всегда боялась… Знаешь, откуда это наклонность у пацана? Всё просто. Когда он был кроха, у него не было эротического контакта с матерью как у всех…

– Я че-то не понял. Какого контакта?

– Ну… когда мать ласкает чадо, берет на руке, целует, щекочет… и всё подобное, от чего ребенок кайфует… Она поди и пеленала с пинцетом. Вот он и замещает это своими ручками, а на глазах… да потому что… Во, анекдот есть на эту тему, онанизм это тот же секс, просто поговорить не с кем…

– Смешно, – печально выдохнул Евгений.

– А чё ты паришься, братан? Ну, поглядывать будешь, как пацан дрочит. Что такого-то?

– Дань, ну не железный я… Смотреть как мальчишка…

– А! – расхохотался Даниил. – Ты всё же из наших!

– Пошел в задницу, Дань! Ты в детстве с этими приколами доставал…

– Помню-помню! – продолжал смеяться Даня.

– Ты лучше скажи, может быть, пареньку можно помочь…

– Да, всё просто… У пацана не было опыта, когда бы он получал удовольствие от контакта с другими, только с самим с собой. Ему нужно получить такой опыт…

– То есть?

– Ну… подрочи ему, – заржал психолог.