Калки. История одного воплощения. Часть вторая

У входа в храм… вернее в соседнюю залу… (Белое братство, адептом которого являлся Гарик, устроило свой храм в центре Москвы, купили несколько квартир в одном из высотных домов в Люблино, объединили их, снесли несколько стен. Центральную большую залу, сделали чем-то наподобие кувуклии, святая святых)… у входа по сторонам дверей стояли на кубических гипсовых постаментах две серебряные чаши. К левой подходили мужчины, к правой женщины. В левой была какая-то белесая жидкость, в правой темная. Кира с самого начала была удивлена. Она не так представляла черную мессу. Как только они с Гариком пришли, их молча развели какие-то люди в масках. В комнате, куда привели Киру, были только женщины. Они раздевались до нога и облачали белые балахоны с капюшонами; затем покрыв голову возвращались к храмовым вратам. Мужчины, также облаченные в белое, подходили к чаше, накрывали ее подолом и какое-то время стояли так, судорожно вздрагивая и тяжело дыша. Они становились спиной к женщинам, и приходилось только догадываться, что они делают над чашей под балахонам. Кира отошла в сторонку, чтобы понаблюдать за действом. Вот подошел Гарик к сосуду. Повернулся ко всем спиной. Задрал подол и накрыл серебряную ёмкость вместе с кубом. Пыхтел, кряхтел…. Отошел. Кира заметила, по стенке фиала стекает белая струйка. Стало понятно, чем наполняют мужчины… После оргазма Гарика пропустили в храм… Потом Гарик рассказывал смысл этого ритуала – врата храма символ вагины, они имеют две створки, как половые губы. То что мужчина эякулирует до врат – символизирует прерванный половой акт, истоками восходящий к святому Онану, первому сатанинскому праведнику, возжелавшему противится воли бога. И еще, после оргазма мужчина входит в храм как бы освобождаясь от оков страсти, он входит очищенным. Чашу, как потом видела Кира храмовники относят пастырю для ритуальных действий.

Женщины же подходили к другому сосуду, возле него лежал нож. Они надрезали кожу кто-где: либо на запястьях, либо резали пальцы… Одна женщина порезала грудь. Гарик потом объяснил, она так показала свою глубокую преданность сатане. Кровь капала в чашу. Женская кровь, как символ менструации, которую христиане считают грязью, а сатанисты святым знамением жизни, комментировал Гарик. Собранную кровь храмовники также отнести к пастырю.

Внутри кувуклии Киру ждало еще одно удивление. Овальное помещение было похоже на православный храм. Стены были увешены иконами. Это шло в разрез со всем тем, что она читала о этой религии. Но приглядевшись, она поняла на иконах сами адепты, в том числе и она сама, Кира. Каждый был изображен с нимбом вокруг чела. В сатанизме самый великий святой это ты сам, здесь почитают себя как бога, и свой день рождения считают самым великим праздником.

В центре кувуклии на полу была расчерчен знак Бафомеда, по концам пентаграммы горели свечи. Свечи горели и у икон, и у стен. Две огромной свечи стояли позади пастыря: белая и черная. Света было много, как и копоти. У дальней стены стояли девушки и пели гимны (Гарик сказал, эти гимны написал, или перевел с древней аравийского сам ЛаВей). Пение, если не в вслушиваться в содержание очень напоминало православное. В гимнах восхваляли сатану, египетскую шлюху, Ирода…

Кира, которая читала о сатанизме очень много, ожидала, черная месса начнется тем, что на полу в позе звезды будет лежать нагая женщина, у которой месячные; в руках будет держать две черных свечи; что священник будет мастурбировать ей распятием; а когда она кончит, её убьют ритуальным кинжалом. Ничего подобного не происходило. Всё было похоже на встречу группы психологов, практикующих либо гештальт-подход, либо психодраму. Храмовники принесли всем пуфики, и братство уселось прямо на полу в круг. Лица у всех скрывали капюшоны. Среди сатанистов много известных людей, актеров, политиков… Кире сначала показалось нелогичных, что на стенах их «иконы», а сами они прячут лица. Но потом поняла, эти люди боялись скрытой фото– или видеосъемки, а картинки на стенах ничего не доказывают.

Около Киры сел мужчина, была видна борода и мясистый нос. Кире показался он почему-то знакомым, хоть она и на миг только увидела его лицо, когда он поправлял накидку на голове. Если она не ошиблась, это был режиссер Кирилл Сребреников. Он сидел на пуфике по-татарски; по частному колыханию материи балахона у живота Кира догадывалась, мужик мастурбирует. Ммм, подумала девушка, а мужичок-то ого-го, столько энергии, ведь до врат все должны были разрядиться. Но сама атмосфера накала ожидания и чего-то неведомого и запретного возбуждала. Сама она чувствовала, как пульсирует клитор.

Во главе круга сидел Каин, это был псевдоним верховного жреца братства. Все его называли пастырем, но в насмешку над христианством, так как у них не было и не должно быть паствы. Перед ним стояли три чаши, две из них принесли храмовники. Чаша со спермой стояла справа, с женской кровью слева. Посередине – пустая. Позади него стояли две женщины также в белых мантиях, и дети – мальчик и девочка голенькие.