Каллиграфия (СИ)

Минута обоюдного молчания и бездвижия протекла для него, как час. Бешено колотилось сердце. Потом, сквозь мерное стрекотание сверчков и непрекращающийся комариный звон, он услыхал, вернее, ему почудилось, будто со стороны окутанного тенью кустарника не него мчится суховей. Зашуршали, пригибаясь, кипрей и полынь; послышались легкие, торопливые шаги, и вдруг что-то теплое и мягкое припало к нему, прижалось и обняло изо всей силы. И он, настигнутый волною неизъяснимой нежности, сомкнул объятия в ответ, погрузившись лицом в почти невесомую копну вьющихся волос.

- О, как же я извелся, пытаясь тебя найти!

- Я поступила глупо, ужасно глупо и непоследовательно! Простите меня, сэнсэй! - всхлипнула Джулия, чувствуя, что сжимают ее точно стальным обручем, и впервые радуясь этому ощущению.

- Будет, любовь моя! Теперь всё позади. Теперь я с тобою.

Стоит ли описывать, как перепугалась она, попав в местность, доселе ей не знакомую, как взбудоражил ее воображение дикий рев медведя, набредшего на малинник, как заставил прирасти к земле леденящий душу вой койота и каркающее лаянье лисицы. Она тысячу раз пожалела, что сбежала от учителя, тысячу тысяч раз - что заставила его страдать.

- Вы, наверное, и на край света последовали бы за мной...

- С телепортатором Аризу Кей это не так уж и сложно, - обмолвился Кристиан, гладя ее по голове.

В траве натужно стрекотали кузнечики, сновали взад-вперед деловитые жуки, по-прежнему надрывался комариный хор, но ни синьора-в-черном, ни красавицу-итальянку нимало сие не заботило: они были поглощены друг другом и друг в друге находили успокоение. Разноголосица ночного луга - а солнце уже давно село за горизонт - расцвела для них упоительной симфонией. Невдалеке глухо ворчала так и не посмевшая пролиться дождем туча, да убаюкивающе шумел не враждебный теперь лес.

- Ты жизнь моя, - оглушительным шепотом проговорил Кимура. - И я б не мог вообразить с собою рядом никого прекрасней. Позволь же мне сопутствовать тебе.

- Совсем-совсем повсюду? - подняла глаза Джулия.

- Так, чтоб тебя не тяготить.

- Нам всё же стоит договориться, - проронила она, дрогнув от предстоящего объяснения. - Я потому так долго вас чуждалась, что не была уверена... - она запнулась, подыскивая слова. - Вы согласитесь быть мне просто братом?

- Братом? - переспросил Кристиан, и ей не удалось уловить его интонацию, отчего волнение ее заметно возросло.

- А я для вас буду сестрой. Что ж тут такого?

Она зажмурилась, предвидя, к чему приведет столь неуклюжее и рискованное откровение. Ведь иного подобное высказывание изрядно бы озадачило, ввело бы в заблуждение и, вернее всего, охладило бы любовный пыл настолько, насколько мороз побивает преждевременно распустившиеся почки. Но, вопреки ее предчувствию, Кристиан лишь крепче сжал ее в объятиях.

- Идеально! - прошептал он, и, несмотря на темноту, Джулия могла бы поклясться, что он светится от счастья. Ибо его «идеально» не отдавало ни каплей фальши и содержало в себе в равной степени безоговорочное согласие и граничащий с самозабвением восторг.

- Ты будешь восхитительной, безмерно обожаемой моей сестрою!

Тут уж настал ее черед засветиться от ликования.

- Как? Вы... Вы не против?

- Еще бы не против! - звонко рассмеялся Кристиан. - Да я и мечтать не смел о столь дивном предложении! Что может быть желанней и чище этого?!

Ночь блистала мириадами звезд; проплывали, минуя месяц, седые облачка. Луг преобразился и замер, завороженный убранством небес и непорочностью той любви, коей стал он свидетелем. Свежо и просторно было там. «Ш-ш-ш», - танцевали на ветру ветви ивы. «Р-р-ш, р-р-ш», - гнулся у озерного берега тростник. Где-то заунывно прокричал и метнулся к земле чеглок.

Безвестные путники условились дождаться рассвета. Они пересекли низменность, взобрались на холм, и в свете луны перед ними расстелилась бескрайняя степь.

- Где мы? - с придыханием спросила Джулия.

- Не берусь предположить, - сказал Кимура. - Хотя... Быть может, это Сирия. А может, Ливан. - И потом, отвечая скорее своим мыслям: - Думаю, Аризу не станет возражать, если я выполню обещание чуть позже.

- Какое обещание? - вскинула голову Венто. Но тот лишь ласково привлек ее к себе и поцеловал в лоб.

Шел пятый час, когда на востоке заалело небо. Озарились макушки заспавшихся деревьев, отступила тьма, и то, что открылось нашим пилигримам, превзошло все их чаяния. Степь, насколько хватало глаз, сверкала золотом, подобно драгоценному слитку непомерной величины. Нетронутая, густо колосилась пшеница, да разливалась в воздухе беззаботная песня жаворонка. На широком, предваряющем ниву тракте лежала глубокая пыль; казалось, ступишь в нее - провалишься по колено. Теплый ветер гнал золотые волны, проникал под кожу, вливал золото в артерии, и новое, безудержное стремление к свободе зарождалось в душе. Вдохнув полной грудью, Джулия обернулась к учителю и, встретив его восторженный взгляд, схватила за руку.

- Быстрей, туда!