Каллиграфия (СИ)

- Если чаша полна, в нее не добавишь вина, - пропела Аризу Кей, поднося Вазанту обещанную микстуру. - Понадобится какое-то время, прежде ты избавишься от балласта в своей голове, чтобы постичь нечто новое.

- Моя чаша переполнена, не так ли? - саркастически отозвался Кристиан.

- Увы, - сказала японка, глянув на него с грустью, так ей несвойственной. - Я видела, как ты занимался тайцзи на взморье. Ты стремишься усовершенствовать тело, а ум оставляешь напряженным. Так ты едва ли опорожнишь свою чашу.

- Стоит задуматься... - невзначай проронила Джулия.

- Лучше я пойду, - отчужденно сказал Кристиан, стряхивая с плаща лепестки.

- Куда? - опешила Аризу Кей.

- Совершенствоваться.

Джулия с хранительницей переглянулись.

- Он обиделся, - заключила студентка.

- Кто же любит, когда его поучают? Но без горьких пилюль болезнь не вылечить...

- Болезнь? Разве кто-то болен?

- Каждый страдает своим недугом, потому и пилюли нужны разные, - отвечала Аризу Кей. Ее философское настроение отчасти передалось и окружающим: детвора приутихла, а итальянкой завладела печаль. Но омрачения в волшебном саду непродолжительны, они проходят в мгновение ока.

- Пособирайте-ка, ребятушки, хворосту, чтобы нам вечером снова разжечь костер, - вкрадчиво проговорила Аризу Кей, а сама увела Джулию в сторону, чтобы кое-что ей доверить. - У меня к тебе просьба, можно даже сказать, поручение. Не надпишешь ли ты на тех дощечках, что в беседке, имена будущих моих подопечных? О туши и кистях я позаботилась.

- Будущих подопечных?

- Ты не ослышалась. Табличка, которая выпала из ячейки в дереве, являлась как бы проводником, связующим звеном между Вазантом и «утробой» сакуры. Иероглиф - ключевая деталь, это его имя. Когда две недели назад ты нагрянула в красную пагоду, оторвав меня от кропотливого процесса, знай: по твоей милости один из этих счастливцев, что бродят сейчас по саду, чуть было не лишился избавления.

- Я всё еще не понимаю, - пробормотала Джулия. - Разве от правильного написания иероглифов зависят судьбы людей?

- Хм, судьбы, - усмехнулась японка. - Точнее и не выразишься. А имена - ключи к спасению. Дощечки, с которыми тебе предстоит работать, вырезаны из древесной коры, и каждой сакуре соответствует своя дощечка. Нет ничего проще, чем перепутать таблички местами, поэтому-то я принимаюсь за письмо лишь на свежую голову. Мало лишь грамотно вывести символ, надо еще и безошибочно «привить» дощечку.

- Вот почему ты ежедневно медитируешь! - догадалась Джулия. - При выполнении обряда разум должен находиться в абсолютном покое. Но мой разум далек от того, что называется mediis tempestatibus placidus,[4] - поспешно заметила она. - А характер... кому как не тебе знать, что он неуравновешен?!

- Чем не повод укротить бурю? - пошутила Аризу Кей. - Для почина дам тебе одно имя. Его мне прочирикала синичка. Клеопатра.

- Знатное имя! И ты доверишь мне такой важный шаг?

- Потренируйся-ка вначале на бумаге. Как осмелеешь, подзови меня, - сказала Аризу Кей, вручая ей толстую кисть. - И не нервничай, тебе ведь не картину заказали! Куда хуже пришлось Монаху Шубуну из Киото. Прежде чем изобразить знаменитое «Чтение в бамбуковой роще», он провел вдали от родины долгие годы. Что такое, по сравнению с этим, два-три часа?

- Ты права, - вздохнула студентка, макая кисточку в чернила.

Она промучилась с заданием до зари, а хранительница то и дело подбегала и справлялась, как продвигается работа, на что Джулия мрачно показывала ей исписанные листки, и все вопросы тотчас отпадали. Она умудрилась испачкать тушью лицо, руки и даже блузку.

- Ничего, я отстираю, - утешала Аризу Кей. - Ты, главное, не сдавайся.

Но после тысячной попытки она таки сдалась и с досады опрокинула чернильницу. Кисточка полетела в траву. Пыхтя, как паровоз, девушка откинулась на спинку бамбуковой скамьи и прикрыла глаза.

- Отныне меня будет мутить от одного только упоминания о каллиграфии, - объявила она сбивающимся голосом.

- Всё не так плохо, - прозвучало над ухом приглушенное сопрано японки. - Ты справилась!

- А? Что? - осоловело спросила Венто.

- Твоя табличка!  Она готова! А теперь следуй за мной: организуем (хи-хи) гнездышко для Клеопатры.

Итак, дерево приняло дощечку, и та намертво срослась с корой, как если б была промазана клеем. Воодушевленная событием, студентка открыла в себе второе дыхание и небывалую прыгучесть. Она исполнила вокруг сакуры ирландский танец, и, ничуть не запыхавшись, сообщила, что с этого дня берет на себя ответственность по уходу за растением, после чего резво ускакала за ограду - оповестить сэнсэя.

Кристиан пытался обрести равновесие. Он был разбит, как покромсанный бурей корабль. Разломан на куски. Мысли толклись в его бедной голове подобно тому, как суетятся матросы, впопыхах покидая судно.

- Прекратится это когда-нибудь?! - простонал он, застыв в позе «Журавль расправляет крылья». И тут за соснами замаячила фигурка Джулии.

«Мой ненаглядный, иссушающий сирокко, - подумал он, завидев развевающиеся на ветру кудри ученицы. - Ведь ты виной всему, что со мной происходит».