Каллиграфия

— Добро пожаловать! Будьте как дома! — прогрохотал Актеон у Кристиана над ухом, и тому безотчетно захотелось встать на боевую изготовку.

— Дружище, ты ли это?! — изумился Кимура. — Сколько воды утекло с тех пор, как мы катались на твоей яхте!

— И без спросу угоняли крайслер моего отца!

— Где он теперь?

— Отец? На пенсии, в Афинах. Снимает с мачехой пентхаус и потихоньку тратит состоянье. Ну, а как ты? Открыл какой-нибудь бизнес? Или подался в науку?

— Я репетитор, — соврал Кристиан. — Даю частные уроки, плюс ставка в био-медицинском институте.

Актеон сдвинул брови к переносице.

— Неприбыльное это дельце. Лучше бери пример с меня. Все умные люди рано или поздно становятся предпринимателями. Азам я тебя обучу без проблем. И главное — бесплатно! Ну, что скажешь?

— Обязательно подумаю над твоим предложением, — примирительно отозвался Кимура. — Вот честное слово.

— Узнаю этот тон, — с недоверием ухмыльнулся грек, и Джулия увидела, как дернулась черная щетка его усов. — Точно так же мальчишкой ты отказывал мне, когда я зазывал тебя в ночные клубы… Ах, что-то лакеи медлят. Им давно пора сервировать стол, — Он нетерпеливо потопал ногой по паркету. — Да, отчего ж ты не представишь мне своих спутников?!

— С удовольствием представил бы, но они не знают греческого.

— Не беда! Объяснюсь с ними на английском, — сказал Спиру, уткнув руки в бока и выпятив грудь.

При разговоре с Актеоном Джейн Грин не знала, куда себя деть, и держалась, как на допросе во вражеском стане. Она боялась сболтнуть что-нибудь такое, что пошатнет «легенду» Кристиана о ставке в генуэзском институте, и путалась в элементарных вещах.

Зато Франческо Росси за словом в карман не лез, отвечал пространно и мог сам кого хочешь запутать. Вдобавок, он не преминул поинтересоваться у грека качеством местного питания, ценами на товары и рождественскими традициями, чем привел его в совершеннейший восторг.

— Ну, этот далеко пойдет, — довольно потирал руки Спиру. — Хозяйственный парень.

С Джулией Венто всё обстояло гораздо сложнее. От волнения она спотыкалась чуть ли ни на каждом слове, ее английский хромал на обе ноги, и Актеону стоило немалых усилий добиться от нее вразумительного рассказа. С горем пополам выяснили, какую она заканчивала школу; а когда приступили к ее научным предпочтениям, подоспели горячие блюда. Спустилась к трапезе Люси, надевшая по торжественному случаю самое дорогое свое платье, расточавшее запах не менее дорогих духов, на которые у Франческо внезапно началась аллергия.

— Апчхи! — разражался он. — А-апчхи!

Люси, меж тем, мило беседовала с Кристианом, а Актеон слушал краем уха да не забывал жевать.

— Надо обязательно познакомить тебя с нашей кошкой, — говорила она. — У нее уморительные повадки!

— Апчхи! — чихал Франческо, и Люси, не переставая кокетничать, мимоходом отмечала, что это доброе предзнаменование, после чего принималась описывать Кристиану какую-нибудь потешную историю из своей жизни. Тот стал уже опасаться, как бы у него не разболелась голова.

— Да угомонишься ты когда-нибудь, трещотка?! — благодушно громыхал Спиру, сидевший напротив. — Понимаю, соскучилась, но ведь беспрестанными разговорами гостя и в гроб свести можно!

Люси, однако, не придавала его возгласам никакого значения, и продолжала распространяться на несущественные темы, даже когда внесли напитки. Свой бокал она опорожнила не глядя, тогда как стакан Актеона пребывал под ее пристальным вниманием. Одновременно она умудрялась вполголоса делиться с Кристианом своими соображениями по поводу повышения налоговой ставки.

— Как?! Вы любите молоко?! — изумился Франческо, едва Спиру притронулся к напитку.

— Ну, а что тут такого, парень? Что особенного в молоке?

— Просто… Просто, я думал, — замялся Росси, — что греки отдают предпочтение винам и кофе.

— Э! Так я ведь не стопроцентный грек! — расхохотался Актеон, хлопнув себя по коленям. — Я ведь наполовину русский! А у русских в жилах молоко и мед, — пошутив так, он прильнул к краешку стакана.

Джулия, которая сперва повесила на него ярлык зануды и педанта, осознала, как заблуждалась на его счет. Взыскательный, слегка вспыльчивый, быть может, зато какая душа!

— Тьфу! Тьфу! Что за дрянь вы мне налили, сударь?! — гневливо обратился он к слуге, отплевавшись без малейшего стеснения. — Это ж не молоко, а хлористый кальций! Если наши козы наелись полыни, впредь пасите их на другом участке. Но чтоб не было больше такого!

— Что вы, хозяин! Я лично проверял это молоко. Оно свежайшее и вкус имеет отменный, — развел руками официант. — Позвольте, я попробую…

Человек-в-черном был начеку, и не успел еще слуга осуществить свое намерение, не успел он сообразить, что к чему, как и стакан, и его содержимое очутились на полу. Кимура с облегчением спрятал бесшумный пистолет в карман.

— Как?! Ты выпустил пулю? Но зачем?! — изумился Актеон. — Разве непонятно, что молоко прогоркло? Прогоркло, только и всего! А ты чуть не продырявил моего официанта.