Каллиграфия

— Ты судишь обо мне превратно, — сказал Кристиан, едва сдерживая эмоции. — Аризу Кей мне как сестра, а ты… — внезапно он оборвал речь, и взгляды их скрестились, словно рапиры на дуэли.

— Иди, собирайся, мы отправляемся на Крит, — выдержав паузу, добавил он, после чего отвернулся, оправил плащ и стал выжидать.

«Будь я мужчиной, — озлобленно подумала Джулия, — мы бы уже стрелялись».

«Будь ты мужчиной, я бы дал тебе пинка», — усмехнулся про себя Кимура.

Они поняли друг друга без слов.

Кристиан долго смотрел ей вслед, замечая, как мало-помалу угасает ее сияние.

— Ей нужно контролировать себя, — сказала хранительница, возникнув с ним рядом. — Иначе на Крите у нее будут проблемы.

— У нас у всех тогда будут проблемы, — невесело отозвался тот.

— Ты зря умолчал о вине, — вздохнула Аризу Кей.

— К чему ей знать о нашем с тобой давнем союзе? Ведь вместе с вином из мехов моих воспоминаний вытечет и сей неизбежный факт. Пускай считает первооткрывательницей себя, пусть думает, будто знакомством с тобою я обязан ей. Ее опасно лишать розовых очков, по крайней мере, сейчас. В конце концов, правда не так уж и важна…

А правда состояла в том, что, помимо различного рода телепортаторов, к калитке на небесном острове существовал еще один ключ. До того как Кристиан увез Джулию из Рима, хранительница была помешана на виноградарстве. И ее кладовая просто ломилась от бутылок с волшебным кагором, когда, одним росистым утром, перед пагодой предстал незнакомец в черном плаще. Их встреча была подобна раскрывшемуся цветку пиона, майскому ветерку над лугом, радостному плеску волны. В те беззаботные, свежие дни их дружба цвела и крепла, как крепнет с годами вино. И хотя они не делились друг с другом своими планами, им было очень хорошо вдвоем.

О глобусе-телепортаторе знали лишь единицы, и он не представлял собою угрозы до той поры, пока до него не добрались студенты. Поэтому Кристиан беспрепятственно проникал в сад и возвращался в Академию, не вызывая подозрений. Джулия и Франческо всё испортили. Из-за них местоположение глобуса стало известно шпионам Морриса, и японке грозило серьезное вторжение, поэтому Кимура вынужден был своими же руками разрушить мост, соединявший два измерения. Он рассказал о телепортаторе директору.

Во время последней прогулки вдоль побережья Кристиан с тяжелым сердцем поведал хранительнице о невозможности дальнейших встреч и выразил глубокое сожаление по поводу расставания. Аризу Кей была опечалена, однако после минутного раздумья она вдруг потащила его за собой, с вечернего пляжа, через лес, в сад. Она заставила его ждать возле пагоды и вскоре вернулась с увесистым подарком.

«Не пей, — коротко проинструктировала она. — Смешаешь с водой, коснешься пальцем — и ты снова здесь. Трех капель на стакан будет достаточно, но их действие завершится, не успеешь ты сосчитать до десяти. Поэтому будь бдителен. А теперь прощай!» — сказав так, она взмахнула своим веером, и Кимура растаял в сумерках вместе с заветной ношей.

Глава 17. Обезоруживающий свет

Под мостом бурлил ручей. Примыкавшую к пагоде рощу оглашали радостные крики и детский смех, и к этому звонкому, серебристому смеху изредка примешивался более низкий голос Клеопатры.

— Я обжегся сегодня, — немного помолчав, сказал Кристиан. — С Джулией творится что-то противоестественное, и, боюсь, ее превосходство надо мной очевидно.

— Да, — проронила Аризу Кей. — Это как раз тот случай, когда ученик оказался способнее учителя…

— Но не допускаешь же ты, будто занятия каллиграфией и ежедневные тренировки пробудили в ней скрытую энергию? — с опаской спросил человек-в-черном.

— Я в этом уверена, — с достоинством ответила японка. — Как и в том, что через секунду зажгутся фонари.

Она простерла руку — и вдоль аллеи один за другим, точно передавая эстафету, вспыхнули лампионы.

— Даю вам еще четверть часа, — сказала она. — Вы не должны оставаться в саду на ночь, иначе сон свалит вас с ног. Я договорилась с цветами, и теперь ночной порой они источают особый, дурманящий аромат. Многие из спасенных испытывают повышенную тревожность, и, вместо того чтобы спать, разгуливают по насаждениям, насвистывают, ломают ветки. Эдак невозможно медитировать! Вот я и придумала маленькую хитрость. На меня-то дурман не действует!

* * *

Джулию сложно было уговорить, а отобрать ветку-телепортатор и подавно. Она настаивала, чтобы Кристиан провел их «лазейкой», о которой он так упорно молчит.

— Лично мне, — говорила Джейн, нетерпеливо потопывая ногой, — совершенно безразлично, что синьор Кимура использует для прохода в сад. — Я не хочу валяться здесь до утра, а деревья вот-вот примутся расточать сонный газ.

— Пожалуйста, смилуйся над нами, о свет очей наших! — Франческо, который любил переводить всё в шутку, прибег к театральному жесту.

— Действительно, погасни уже! — взъелась на нее Джейн. — Анджелос говорит, что тот, кто не управляет собой, быстро скатывается на дно жизни.