Каллиграфия

— Что еще говорит твой Анджелос? — ехидно поинтересовался Росси. — Честное слово, она талдычит мне о своей новой пассии целый день без передышки, — поведал он Джулии.

Неожиданно та расхохоталась, и всё ее свечение как рукой сняло.

— Как ты сказал? Без передышки? Ха-ха-ха! Бедняга! — надрывалась она, согнувшись пополам.

Франческо не стал выяснять, кто же из них двоих бедняга — он или англичанка, потому что глубоко обиженная Джейн насупилась и издала звук, отдаленно похожий на рычание.

…Ветвь сакуры лихо перенесла их к вилле Актеона, оштукатуренные стены которой подсвечивались яркими огнями. Солнце еще не взошло, однако Люси бодрствовала, поставив локти на подоконник и рассеянно глядя во двор из окна своей комнаты.

— Вовремя ты смилостивилась, — сказал Франческо, хлопнув Джулию по плечу. — А то меня уже стали одолевать снотворные пары. Хороший способ придумала японка, чтобы нас выпроводить!

Человек-в-черном кашлянул.

— И вовсе не затем, чтобы выпроводить, — пылко возразила Джейн. — Ты же слышал, что сказал синьор Кимура: дело в беженцах.

— Пустая отговорка, — отмахнулся Росси. — Я-то знаю…

«Хм, любопытно, — подумала Люси, приспустив штору. — То они пропадают, то появляются из воздуха. Чудеса!»

«У них секреты, — думала она, застегивая блузку. — А я терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают».

«Сколько лиц у Кристиана Кимура? — гадала Люси, подводя перед зеркалом веки. — Хоть мы друзья, он всё равно таится. Его, как книгу, и не прочитаешь. Не книга он, а запертый сундук. Сундук! Как метко! А-ха-ха-ха!»

Рассмеялась она вслух, да на удивление громко, и Актеон, который занимал комнату по соседству, недовольно заворочался в своей кровати.

— Какая рань, ох, какая рань! — зевнул он. — А помощница уж на ногах. Выписать ей, что ли, премию?

Белесый туман стелился по обочинам, скапливался в оврагах и наползал дырявой вуалью на луга, когда Люси, одна одинешенька на своем коне, выехала на дорогу. Прокукарекал петух; в псарне, за пышным особняком напротив, залаяли гончие, и в этот миг на востоке заблистала заря…

— Хотите верьте, хотите нет, а намедни я видела Аннет, — задержавшись на лестнице, сообщила Джейн.

— Где?! — хором воскликнули Франческо и Джулия.

— В лаборатории, той самой, куда мы сейчас направляемся.

— Невозможно, — отрезал Росси.

— Только этого не хватало, — проворчала Джулия. — Но… Может быть, ты обозналась?

— Ага, может, ты нанюхалась эфира, и тебе померещилось? — поддакнул Франческо.

— Как бы ни так! — отозвалась англичанка. — Вытяжки у нас в кабинете работают исправно, так что версия с эфиром отпадает. К тому же, у меня острый глаз!

— Катастрофа, — заключила Венто.

По ее соображениям, Аннет Веку никак не могла оказаться на Крите. Будь поблизости Донеро, он бы подтвердил, что в момент отлета она находилась на земле, в толпе провожающих. Однако если принять во внимание ее умение завязывать знакомства и очаровывать людей, то новость Джейн не так уж и фантастична.

«Но с чего бы Аннет следовать за нами? — рассуждала Джулия, шагая с друзьями по глянцевым плитам коридора. — Видно, ей понравилось портить мне жизнь… Ох, нет, сама мысль о том, что она здесь, до ужаса абсурдна! Джейн нафантазировала, вот и всё».

Итак, последние сомнения с ее стороны были отметены, тогда как Франческо отважился взлелеять в своем сердце мечты и воскресить столь нелепо угасшую влюбленность. Именно влюбленность, а не любовь, поскольку настоящей любви он ни к кому и никогда не испытывал.

«Я встречу ее и подарю ей огромный букет роз, — грезил он. — Ох, если бы она и вправду была на Крите!»

* * *

Джейн и Анджелос стали не разлей вода — в лаборатории о них шушукались все, кому не лень. Даже холодильники, казалось, гудели об этом; об этом распевали провода под потолками; об этом, а ни о чем другом, деловито жужжали центрифуги. Анджелосу грозили увольнением, потому что он чуть ли не каждый час отлучался с рабочего места, а Джейн страдала редкостной рассеянностью, путая реактивы и забывая выключать приборы. Эту «сладкую парочку» встречали повсюду. То их, непростительно счастливых, заставали в вестибюле, то — шепчущихся — на лестничной площадке, то — умильно глядящих друг на друга — в буфете. Пресыщенный слухами, Франческо вел себя крайне раздражительно и ворчал на англичанку больше обыкновенного, не переставая думать об Аннет. Желание отыскать ее становилось всё навязчивее и несноснее, и чувство собственной ущербности лишь усугублялось, когда в лабораторию впархивала Джейн. Она пребывала на седьмом небе от счастья, тогда как Франческо варился в котле, где-то в седьмом кругу ада, и он умудрялся низводить ее до своего состояния всего-то набором отрепетированных едких фраз. Джулия была вынуждена слушать их пререкания и мелочные ссоры вот уже пять дней кряду.

— Можно подумать, ты ревнуешь! — говорила она итальянцу, надеясь его усмирить.

— Анджелос то, Анджелос сё! — передразнивал тот. — Этот Анджелос у меня в печенках сидит! Нет, чтобы помолчать, так она трещит, что твоя сорока! — спесиво добавлял он.