Каллокаин

Под землей древо растет –
вот виденье мое неотступное,
песнь живого стекла, горящего серебра.
Как тьма уступает свету,
так тяжесть любая таять должна,
когда отрясет листва хоть бы каплю песни.

Вот страданье мое неотступное,
просочившееся из-под земли,
где древо томится меж почвенных тяжких слоев.
О солнце и ветер рассветный,
ощутите агонию эту,
предвещающую райских чудес аромат.

Куда направляетесь, стопы,
слабую ладящие или могучую поступь,
от которой кора земная трещит и выпускает жертву?
Помилосердствуйте ради древа!
Ради древа помилосердствуйте!
Заклинаю вас со всех четырех сторон света!

Иль подождать, пока вмешается бог –
да и который из них?

После смерти

– Мама, что чувствуешь, когда после смерти растут крылья?
– Сперва спина гнется, крепнет, проникается мощью.

Потом она наливается тяжестью, как будто на плечах твоих гора.
Ребра и хребет хрустят, раскалываются до мозга костей.

Затем спина рывком выпрямляется, способная выдержать всё, всё!
А потом ты понимаешь, что уже умер и обрел новую сущность.

Ангелы мрака

Эти ангелы мрака, с их голубыми огнями,
подобными звездам пожара в черном небе волос,
знают ответы на странные, кощунственные вопросы.

Может быть, они знают, где перекинут мост
от глуби ночной к свету дневного царства…

Может быть, они ведают, где схоронилось согласье
между людьми…

Не исключаю также, что отчий их дом –
юдоль приязни и даже терпимости,
свойственной им одним.

Перевод со шведского Анатолия Кудрявицкого

«Учись молчанью…» Анатолий Кудрявицкий

На развитие шведской, как и американской, поэзии очень повлияло творчество одной тихой и болезненно застенчивой женщины, которая при жизни не стремилась к литературному успеху, но после смерти стала классиком мировой литературы. В США это была Эмили Дикинсон, в Швеции – Карин Бойе (1900–1941).

Карин Бойе была ровесницей века. Родилась она в Гётеборге. Дед ее, Карл Иоахим Эдуард Бойе, владелец текстильных фабрик, был в этом городе прусским консулом, так что в жилах ее текла и немецкая кровь. Семья, однако, ассимилировалась и уже во второй половине XIX века стала вполне шведской. В школе Карин оказалась лучшей ученицей и далеко обогнала свой класс. Семья переехала в Стокгольм, потом в небольшой городок, предместье столицы. С юных лет она много читала. Она и ее друзья увлекались тогда книгами Метерлинка, Киплинга, Герберта Уэллса. Но больше всего повлияла на девушку поэзия Рабиндраната Тагора, которая, быть может, и затронула в ее душе поэтические струны. Интерес к индийской мифологии подогрел и роман известного датского прозаика, лауреата Нобелевской премии по литературе Карла Йеллерупа «Пилигрим Каманита». Карин начала учить санскрит, обратилась к буддизму, но этот период оказался недолгим, и девушка вернулась в лоно христианства, на сей раз до конца своих дней. Однако проблемы дефиниции Бога, высшего существа, волновали ее в течение всех последующих лет. Порою Карин даже сомневалась, не пантеистка ли она, писала о том, что «есть два бога: один, которого сотворили мы сами, исходя из наших представлений о нем, и другой, нам неведомый, который создал нас и присутствует в нас, направляет наши деяния и нашу волю, является мировой волей».