Калтонхолл (СИ)

Осмунд бегло осмотрел его, но никаких особых травм, помимо синяков, ссадин и сбитых в кровь кулаков, не нашел. Он подумал, что этого бедолагу, скорее всего, сильно приложили по голове и тот только сейчас начал приходить в себя. Он уложил раненого на пол, подложив ему под затылок обрывок какой-то тряпки, и велел не шевелиться, впрочем, мужчина вовсе и не пытался что-то делать. Не видя, чем еще можно помочь, он подошел к следующему телу. Человек лежал под разнесенным в щепки столом и скреб пальцами пол, испуганно тараща глаза на свои ноги. Увидев Осмунда, он заголосил:

- Отнялись! Ноги отнялись, светлые Небеса! Да что ж это деется-то, а?

Десятник и тут оказался не помощник. Он лишь попытался успокоить его, сказав, что светлице ему даруют исцеление, но калека пребывал в таком состоянии, что даже не понял ни одного его слова, а лишь продолжил стенания:

- Словно чужие! Мои же ноги, а не слушаются!

Покачав головой и снова выругавшись, он вернулся к своим новобранцам. Вынырнув из темноты, он увидел, что те пытаются остановить кровь рыжему, перетягивая тряпкой и ножкой лавки ему руку в плече. Осмунд кивнул было им за расторопность, но вдруг понял, что худой с черепком в боку как сидел, так и сидит на своем месте. Он со всех ног бросился к нему и увидел, что уже поздно - на него смотрели мертвые стеклянные глаза.

- Бараны! - разразился он на новобранцев. - Какого гоблина вы про него забыли!

Оба вздрогнули, а ближний ответил:

- Так он молчал, а этот орал, как резаный... Мы и решили...

- Олухи деревенские! - взревел Осмунд, с размаху отвешивая оплеуху горе-лекарю, от которой у того едва не слетел шлем с головы. - В первый черед за молчунами и должон быть пригляд! Раз орет - значится, за жизнь держится, а коль токмо глазами хлопает - худо дело!

Они втроем успели помочь еще одному побитому, когда прибыла подмога с лекарями и отцом Джендри во главе. Когда всех раненых унесли на исцеление, и в харчевне остались одни мертвецы, десятник Осмунд из Ручьев опустился на чудом уцелевший табурет и, обхватив голову руками, долго проклинал человеческую породу, напрочь позабыв о дозоре в доках.

___________________________________________________________________________

Следующий день поначалу не принес Аддерли ничего нового, если не считать утреннего донесения о гибели портового управляющего в кабацкой драке. Однако Валлен даже не понял о ком идет речь, потому что делами в доках ведал его сын. Он с нетерпением ждал возвращения разведчиков, прикидывая в уме, сколько тем потребуется времени для получения сведений. Они были необходимы позарез. Самые влиятельные люди Калтонхолла - торговые советники из богатейших семей - согласились перенести Совет всего на день, ибо желали во что бы то ни стало получить ответы, что будет с городом. С раннего утра он отправил освобожденного сотника на южную стену под конвоем городской стражи и дополнительно четверых своих лучших наемников под началом Эдрика с приказом найти способы укрепления обороны города. Затем он занялся насущными проблемами города и своего торгового дома.

_____________________________________________________________________________

Сапожник Феланий вернулся в свою лавку в торговом квартале с улыбкой на лице. Его кошель приятно отягощали целых семь серебряных монет - результат очень удачно проданной партии самых дорогих женских туфель, которые понадобились для свадьбы одной из дочерей купца Ниветта. Даже перед угрозой войны тот не захотел откладывать торжество, желая породниться с одним из советников города - домом Нортонов.

"Ну, теперь-то нам с Элен без надобности тревожиться о деньгах." - думал старый ремесленник. - "Тут и на житье, и на лекаря с лихвой хватит!"

Феланий был одним из немногих вольных лавочников Калтонхолла - в свое время за него хлопотал один очень близкий наместнику человек, и Аддерли обеспечил ему покровительство. Он был небедным человеком даже по меркам этого города, но в последние месяцы болезнь любимой жены съела большую часть его накоплений и не позволяла ему работать в полной мере - боялся Феланий надолго отходить от постели супруги. Предстоящий приступ города его пугал куда меньше, по правде говоря, он даже не думал о нем - все его мысли были заняты здоровьем Элен. Поэтому, получив предписание явиться на учет ополчения, он без страха отправился на площадь перед ратушей и утвердился в списке. Поначалу его даже не хотели включать по причине преклонного возраста, но, убедившись, что для своих лет Феланий завидно крепок, все-таки записали его во вспомогательный отряд. В далекой молодости сапожник служил в армейском обозе, еще при деде императрицы Катерины, и хотя в самих битвах он почти не участвовал, ему приходилось доставать меч и пускать его в ход.

Едва он открыл лавку и встал за прилавок, к нему зашел его сосед - нортоновский портной Гаст.

- Здравия тебе и жене, старче. - поприветствовал хозяина Гаст. - Каковы дела нынче?

- Рад видеть, сосед. - дружелюбно ответил ему Феланий. - А дела - что дела... Живем - и ладно, вон страсти-то вокруг какие творятся!