Калтонхолл (СИ)

- Под Светом Небесным держи ответ! - промолвил тихим, но ясным голосом служитель. - Признаешь ли ты, Престон, сын Джона, что сошел со Стези и поддался тьме?

- Помогите, отче! - с отчаянной надеждой в голосе воскликнул в ответ староста. - Не за себя, за деток лишь прошу!

Озаренный хотел что-то сказать, но осекся на полуслове и посмотрел осужденному в глаза. Одного лишь выражения его лица, преисполненного жалости, хватило, чтобы Престон мигом понял - все происходящее светличному служителю откровенно претит.

- Умоляю, озаренный отец, не допустите! - ухватился за последнюю ниточку староста. - Не погубите! Не по воле своей все учинил!

Престон вперил молящий слезный взгляд на светличного, и тот начал колебаться. Служитель прикусил губу и провел рукой по лицу, замявшись с продолжением допроса.

- Не было иного пути у меня! - решил давить до конца Престон. - Сжальтесь!

Озаренный отступил на шаг, зажмурив глаза, глубоко вздохнул, а затем повернулся к толпе и к величайшему ужасу несчастного старосты проговорил:

- Этот человек принадлежит Тьме! Мне прискорбно такое заявлять, ибо долг мой как служителя Света остался неисполненным, раз Тьма овладела этой душой. Я буду молить Небо о даровании искупления и очищения этому заблудшему. Но его земной путь должен быть прерван для того!

С последними словами он повернул голову к наместнику, слегка кивнув ему, и сошел с помоста. Аддерли сурово посмотрел на онемевшего от страха Престона и вновь обратился к народу:

- Небеса явили свою волю! От имени Истинной Династии и королевы Катерины Сердце Грифона, я, Валлен Аддерли, как законный ее наместник в вольном городе Калтонхолл, приговариваю этого человека к смерти!

В голове у старосты все помутилось, а его самого бросило в дрожь. Он с трудом соображал, что происходит, чувство неминуемой кончины вытеснило все остальное.

На помост выкатили и поставили стоймя заранее припасенный чурбан из мясных рядов, рядом с которым появился тот самый наемник Аддерли, что пытал его в доках. Массивный варвар с ухмылкой взвешивал в руках одолженную стражей секиру, кивком головы отдавая знак охране Престона.

Переставшего воспринимать происходящее старосту подхватили под руки и под оглушительный рев собравшейся толпы поволокли к эшафоту. Там ему заломили до хруста руки и уложили грудью на подготовленный пень. Не колеблясь ни мгновение, палач примерился и занес секиру над головой.

Ужас, объявший старика перед казнью, был так велик, что в момент, когда отточенное лезвие опустилось ему на шею, он не почувствовал ничего. Он не успел даже подумать о чем-либо, кроме всепоглощающего страха. И лишь когда его отсеченная голова уже падала с плеч, в гаснущем сознании отчетливо возник последний образ - искаженные ужасом лица дочерей и костлявая окольчуженная рука, протянувшаяся к ним.

_____________________________________________________________________________

Сидя на крепостном зубце Реджинальд оглядывал Калтонхолл с высоты городской стены, обращая внимание на раздававшийся со стороны главной площади рев толпы. Сотник знал, что там происходит - ему вполне хватило смекалки сообразить, что затеял наместник Аддерли, и он не мог не отдать должное такой хитрости. Подвязать разом столько концов ценой одной жизни - заслуживало уважения, но и заставляло испытывать страх за собственную участь. Он уже убедился, что Аддерли совершенно не стесняется в методах и средствах, и насчет обещанной свободы иллюзий не питал. Что бы ни говорил наместник, а Реджинальду он не доверял, его люди не спускали с него глаз. Сотник не сомневался, что помимо бессменных Норберта и Сетта, за ним постоянно следят и другие люди Аддерли, тайно или явно. Как он ни старался улучить момент, но даже малейшей возможности бежать ему не представилось.