Калтонхолл (СИ)

На какие-то мгновения наступила полная тишина, а потом темнота взорвалась хохотом десятка мужиков. Ополченцы буквально попадали со смеху, напрочь позабыв о том, что под стенами стоит армия нежити и о грядущей битве. Они развеселились так, что с соседнего десятка донесся грозный окрик, чтобы вели себя тише и были настороже. Поначалу Вильтон был очень доволен произведенным эффектом, но ровно до тех пор, пока не заметил, что громче всех заливается звонким смехом сам юный наемник, согнувшись пополам у зубца с лампадой. Разозлившись на неугомонного паренька, лавочник напустился на него вновь:

- Что скалишься, мелкий? По нраву тебе такое что ли?

- Ох, держите меня! - простонал со смеху старик Феланий где-то за спиной Вильтона. На плечо лавочника легла могучая рука Сила, и над ухом раздался густой бас молотобойца:

- Ну, друже, и дал ты маху в сей час!

Вильтон недоуменно обернулся по сторонам, не понимая, в чем подвох, и поглядел на вытиравшего лицо юного клинка. Тот, наконец, перестал смеяться, разогнулся и проговорил, улыбаясь во все зубы:

- Ой, уморил! Бубенцы не отросли, говорит! Да у меня их отродясь не было, дурень!

С этими словами наемник одним движением снял с головы шлем с подшлемной шапкой, и в тот же миг Вильтон почувствовал себя полнейшим идиотом. На плечи солдата упали кудрявые золотистые локоны, а на лавочника смотрело более не прикрытое шлемом прекрасное девичье лицо с широкой белозубой улыбкой и озорными глазами, в которых плясали отраженные огоньки лампады. Вильтон открыл в изумлении рот, не в силах вымолвить ни слова.

- Ох, и знатно повеселил нас, лавочник! - вымолвил десятник, толкая Вильтона плечом. - Сколько проговорили, а не опознал, кто перед ним!

- Это Алессия, страж Ниветтовой дочери. - пояснил по-прежнему стоявшему столбом другу кузнец.

- Знаешь меня, здоровяк? - удивленно вскинула брови наемница.

- Видел я тебя с дочуркой Ниветта, сопровождала ты ее к мастеру-ювелиру Адзуну из дома Хазор. Тогда и сподобился узнать, кто такова.

- Было дело. - коротко согласилась девушка. - Ты б рот-то прикрыл уже, лавочник! Не ровен час, птица рассветная залетит!

Вильтон хотел ответить ей хоть что-нибудь, но так и не нашелся, что сказать. Он лишь сомкнул челюсти и все так же вперил взгляд в лицо воительницы. В этой девушке было нечто, заставлявшее лавочника смотреть на нее, не отрывая глаз, но при этом мешающее обратить хоть слово к ней.

- Ты, должно быть, из Сестер клинка, дочка? - осведомился Феланий.

- Агась! Доводилось с нами дело иметь, старче?

Старик чуть помедлил с ответом, и на сей раз в его голосе послышался легкий оттенок грусти:

- Так я и жив-то к сему часу, почитай, благодаря одной из ваших. Давно дело было... Я еще молод был, в обозе служил, в войске Грифоньем. Нас, нестроевых, в сечу-то не кидали, все в тылу прятали, с лекарями да обозными. В тот день битва была супротив криганов, долго к ней готовились, император самолично в бой вел полки наши. А я-то подвизался раненым помогать - их великое множество везли, рук лекарских и чар на них не хватало, тогда всех, и хворых и обозных им в подмогу отрядили. И была воительница среди таковых, сестра клинка Джоанна. Красива была - страсть! Почти как моя Элен... Она дюже старалась - в бой-то ее не пустили, слаба после раны еще была, вот и восполняла, как выпало. Она и словом успокаивала, и воду подносила, а кого и, ох, Небеса, в последний путь провожала. Всякого я в тот день нагляделся, но сожги меня дракон, коли совру, - многие в ней Свет видели.

Тут Феланий чуть сбился, тяжко вздохнул, но продолжил:

- Да токмо не довелось ей тот день пережить. Когда в битве наша брать верх начала, один из удирающих отрядов криганских на светлицу и лекарскую выскочил. Кто оружие держать мог - все в строй встали, да не совладали мы с демонами. Меня один рогатый с ног сбил, и я уж с жизнью прощаться думал, как Джоанна меня собой прикрыла. Мою смерть на себя взяла... Я то отродье рогатое на башку-то поганую укоротил, да толку-то. Осталась она рядом лежать с пробитой грудью, я вытащить ее хотел - а она мне говорит едва слышно, беги мол, спасайся... А я и сам-то вижу - отходит она, кровь ключом бьет из раны, но бросить не могу. Все ж уговорила меня, мол, другим еще помочь можно, не упусти. Я едва отошел, как те исчадия преисподней то место огнем своим чародейским залили - так и сгинула Джоанна в пламени, ничего не осталось...

Феланий печально смахнул набежавшие слезы и закончил:

- Так что, дочка, долг у меня перед вами - вовек не отдать!

На некоторое время наступило тягостное молчание - наверное, всем стало не по себе от таких воспоминаний старика в преддверии битвы насмерть.

- Не зарекайся, старче. Может статься, сегодня свои долги сторицей вернешь - всяко обернуться может. - уже не шутя сказала чуть погодя Алессия, тщетно пытаясь заправить свои волосы под шапку и надеть шлем обратно. Глядя на ее труды, Пирс не удержался от самодовольной реплики:

- А я говорил тебе - обрежь космы свои, в бою одна помеха от твоей гривы!