Калужский вариант

Раньше, если срыв, пойди ищи: кто не выполнил? Каждый стоит румяный: я вот какую норму выдал — 120 процентов! А он, голубчик, выдал детали, которые через год потребуются. И его не тронь, премию дай, в президиум его сажай! Он и впрямь не виноват, а в заводской программе брешь. Если всех таких перевыполняльщиков по заводу сложить, брешь почти равна этой... как ее?.. — неважно. Теперь на КТЗ иначе. Сразу ясно, что не выполнили, допустим, Разумов и Северин. Раньше в таких случаях ходили с поднятой головой и говорили: из-за каких-то дураков план провалили! А теперь ясно, из-за каких: Разумов и Северин!

Присутствовавший при этой сцене Альберт Николаевич Северин хмыкнул, видимо представив себе в лицах, что бы его ожидало.

— Разумов и Северин! И это конкретно, и это знает весь коллектив, и тут спорить бесполезно. Почему знает? Да потому, что мы все до единого узлы распределили между бригадами, и каждая понимает: никто другой за нее не сделает. Полная ответственность! И юридическая, и моральная, и материальная. Индивидуальная сдельщина на Калужском турбинном заводе свергнута «как класс». Полностью! Ну, если уж вы хотите придраться, то запишите: 96 процентов рабочих нашего предприятия объединены в бригады. Есть еще кое-где немножко «единоличников»... На иных заводах я встречал: бригада, а каждый получает за свою операцию. Это же чистейшей воды липа! И никакой бригады там нет, в моем понимании конечно. Нет коллективной заинтересованности, ориентации на цель. И некоторые подобные предприятия известны, кричат о себе, а они против Калуги, против древней торговой Калуги отстали на двадцать лет минимум.

* * *

Как же сделали конечной продукцией «заточку карандаша»? Фрезерование, токарное дело — мелкие станочные операции?

Все без исключения фрезерные работы, необходимые для какого-то узла, выделили в отдельный комплект. Все токарные — в другой, все сверловочные — в третий... И выходит, что группы станочников, подобно сборщикам, условно изготовляют свой узел — бригадо-комплект. Об отдельной операции, о «выгодной» или «невыгодной» работе никто здесь не вспоминает. «Есть комплект», «закрыт комплект», «сдан комплект» — другого языка не существует. Комплект на КТЗ — неделимая единица планирования.

Если даже одну дырочку из трехсот, записанных в ведомости, не просверлили — наряд не закрывают, оплаты нет!

Вся плановая и технологическая документация на турбинном заводе пошла по этому пути: достаточно назвать номер комплекта — и сразу ясен объем работы. Тут уже легко приспособить и ЭВМ. Комплект для токаря Чернова то же самое, что дом для строителя Злобина.

* * *

Директор Валерий Владимирович Пряхин объяснял:

— Прежде, при чисто административном управлении, появлялись ошибки: и просто мы ошибались, и не успевали подготовиться, и не знали даже, что нужно подготовить, какую именно оснастку, инструмент. А люди, которые знали, в планировании не участвовали, стояли в стороне. Каждый день они ждали наряда от мастера — «делай это» и не ведали, что будут делать завтра. Теперь при нашей системе бригада участвует в планировании обязательно. Раз у нее теперь есть свой план, она смотрит, что называется, в оба: тут ее престиж, ее деньги, ее ответственность — все! Каждый месяц у начальника цеха идет плотная притирка плана с участием бригады. Всех до единой бригад на заводе. И цеховое начальство решает: здесь мы сумеем бригаде помочь, что-то подбросим, а здесь наших сил не хватит, надо выходить к руководству завода. Один вопрос, другой, третий — появляется программа того, что необходимо сделать. Притом не просто поговорили и разошлись. Протокол совещания с участием бригады оформляется документом.

— Под каким углом зрения смотрит бригада на план? А если захочет взять поменьше?

— Угол зрения один: что им нужно для выполнения. Цех, бригада не имеют права уменьшать свой план. Здесь всякая демократия пресекается. Спущено заводу — закон. Разверстано по цехам — закон! Цех раздал по бригадам — закон! А вот что им нужно — это они могут сказать. И говорят: изготовить такой-то инструмент, добавить два станка, решить ряд технологических, организационных и прочих вопросов. Все их требования такого рода строжайше контролируются и выполняются. Тут формализмом не пахнет. Для них теперь это вопрос жизни. Если бригада формально подошла, приняла, ничего не попросила, ничего не сказала — это же самоубийственно для нее! Наступит срок выполнения — и что делать? С заработком как? Но такого, к счастью, у нас не бывает. Из сотен бригад лишь две-три месячные свои задания не успеваютсделать. Да и не каждый месяц. Если же год в целом взять, то таких случаев у нас вообще не бывает. Мы не просто убеждены, мы знаем: бригада принимает ответственное участие в обсуждении плана!

* * *