Кама с утрА. Картинки к Фрейду

Когда я немного успокаивалась, он, пытаясь меня разжалобить, рассказывал, как сильно доставалось ему от отца. Как зверски тот его избивал. Как однажды Дитер видел, как насилует его отец их кухарку. Она извивалась и просила пощады, а тот хлыстал кнутом, пока женщина не упала… Тогда отец приподнял её, она опиралась руками на пол, а он… В общем, что всё это Дитер насмотрелся в детстве. И я начинала жалеть его и плакать вместе с ним.

Потом мы ехали в Париж или в Рим, в Барселону или Мадрид и там он покупал мне туфли от Прадо, заколки от Сваровского, водил в лучшие рестораны и я… я прощала его…

Каждый раз после избиения, Дитер превращался в послушного и мягкого. Такого, каким его сделала мать. Он боялся её не меньше отца. Боялся и ненавидел. Однажды я поняла и это…

8.

Детей у меня не было. Не знаю почему, но организм не срабатывал, хотя я не предохранялась. Возможно, тому, кто властвует над нами сверху, не хотелось давать малыша такой женщине, как я. Может быть, он считал меня плохой матерью. Может, наказывал за что-то. А, может, награждал. Кто знает.

Но, не имея своих, детей я любила и с радостью играла с ними, если у меня была такая возможность. Как-то гуляя в парке, подставляя лицо первым солнечным лучам, я увидела женщину с двумя крохами. Детки были словно сошедшими с рождественской открытки. Они катались на «лодочке», отталкиваясь ножками от земли и взмывая вверх. Каждый раз тот ребёнок, который поднимался, заливался хохотом, будто его щекотали. Дети привлекали внимание прохожих и своим видом, и своей непосредственностью. Невдалеке стояла их мать. Она щурилась, наблюдая за своими чадами и улыбалась улыбкой довольной кошки. Я познакомилась с ней. Она назвалась Анной. В общем-то ничем не примечательное знакомство.

Встретившись несколько раз на прогулке, я пригласила немку в гости на кофе. Скучая и не зная, как себя развлечь, я решила поболтать с новой приятельницей, а заодно поиграть с детьми. Кроме этого, положа руку на сердце, должна признаться, у меня была ещё одна причина. К нам каждый день приходила Дженни, чтобы убрать и приготовить обед. Об этом всего пару лет назад мне даже не мечталось. А теперь приходящая уборщица стала моей повседневностью, к которой, правда, я не могла привыкнуть. Мне хотелось хоть перед кем-то покрасоваться собственной прислугой. Пусть к этой Анне тоже является женщина протирать пыль со шкафов. Не важно. Важно то, что и у меня она есть.

Когда мы закончили бранч, явился Дитер. Я сразу заметила, как на его скулах задёргались желваки. Он приветливо поздоровался и ушёл в свой кабинет.

Взгляд Дитера красноречиво говорил о том, что я сегодня получу по заслугам. Дитер был разъярён, и я заметила это, несмотря на улыбку, отпущенную гостье. Вечером он кричал, требуя ответа, почему я пригласила эту тварь к нам в дом.

— Боже, Дитер… ты с ума сошёл? — всплеснула руками я, не в силах понять, с чего он возненавидел совершенно незнакомую женщину.

— Я сумасшедший? — Дитер захлебнулся и на его щеках проступили красные пятна.

— Извини… я не это имела в виду… ты не правильно меня понял. Просто почему… почему она тварь? С чего ты? — затараторила я, пытаясь вывести мужа из пика ярости.

— Она такая же мразь, как моя мамаша… ты видела, какие у неё огромные сиськи? Она душит ими своих детей, как моя мать душила меня, — Дитера передёрнуло, — ты не спрашивала её, она их кормит молоком?

— Но её детям уже пять и семь лет… — промямлила я, посчитав, что мой муж совсем сдурел.

— Ну и что… моя мамаша заставляла сосать её грудь, пока я не пошёл в школу, — ответил Дитер. — Меня выворачивало от её толстых мерзких грудей. А коричневые соски снились мне по ночам. Потом отец отправил меня в интернат. Но я ненавижу… ненавижу… — Дитер задрожал и, сорвавшись на противный фальцет, закричал, — раздевайся, немедленно… я должен тебя наказать. Ты противная девчонка… дрянь…

Поняв, что Дитер болен, психически болен… я всё чаще думала, что от него пора уйти. Стало ясно, что его поведение не случайно. Его игры в папу и дочку не развлечение, а форма извращения. И как я не буду стараться, всё равно время от времени он захочет почувствовать себя сильным мужчиной и снова превратит меня в маленькую девочку. Ему нравилось, что я не отпускаю волосы. Нравилось, что у меня нет груди. Нравилось, что голой я напоминала ребёнка. Моя современная одежда — вечные джинсы и шорты, свитера и майки, тоже делали своё дело. Когда я помадой обводила губы и надевала юбку и туфли на высоких каблуках, Дитер бесился. Он морщился и называл меня дешёвой проституткой, заставляя смыть краску с лица. Ему нужна была такая жена, как я. Женщина-подросток, с которым он чувствовал себя сильным.

Через три года я получила вид на жительство. И знала, что, уйди я от Дитера, смогу не только остаться в Германии навсегда, но и получу от него приличные алименты. Но я вдруг отчётливо поняла, что не хочу этого делать. Меня устраивала жизнь с мужем-извращенцем.