Камаэль (СИ)

Шагнув на ступени крыльца, я прошёл в тёмную прихожую, оттуда – в гостиную. Пианино стояло молчаливым истуканом, диваны и кресла пустовали словно бы десятки лет, покрылись пылью. А ведь к ним не прикасались всего один день! Камин смотрел на меня слепым глазом, словно бы обвиняя в чём-то. Скорее всего, в моём твёрдом решении бежать. Бежать, поджав хвост, как дворовая собака, в которую кинули камнем. Не защищаться, а отступать, подобно трусу. Но что я мог сейчас? Откуда мне было знать, что новоявленный Виктор и его дроу – мои союзники, а не враги? Откуда мне было знать, что это не очередная авантюра брата, чтобы поймать меня? Тогда я чувствовал себя всего лишь зверем, загнанным в угол толпой охотников с огнестрельным оружием в их огромных лапах.

Поднявшись к своей комнате, я пихнул головой дверь и тихо скользнул туда, стараясь не наступать на осколки и тщательно принюхиваясь – горький запах дроу, казалось, въелся в сами стены, вызывая квинтэссенцию отвращения, злости и омерзения. Запах вражды и жажды крови – вот, что поселилось в до этого светлой и приятной комнате. Взяв рюкзак, который я подготовил ещё перед своим спешным бегством из дома, в котором лежали некоторые вещи, деньги, скопленные за восемнадцать лет добровольного заключения, я спустился обратно и залез под крыльцо, уложив на сумку голову. Первые капли дождя мягко стучали по лакированным деревянным ступеням, вызывая сонливость, успокаивая. Запах влажного песка и зелени щекотал ноздри, врывался в словно бы высохшие лёгкие, даря невероятное облегчение. Сухость во рту сошла на нет, равно как и все волнения. Природа вокруг меня делала своё дело, успокаивая и лаская, подобно заботливой матери, что кружится возле своего заболевшего ребёнка.

Я тихо дремал, обняв себя хвостом и уложив лапы и голову на рюкзак, ожидая, когда вернутся мои мучители, чтобы увидеть, куда они отправятся на мои поиски, а затем уйти в противоположную сторону, чтоб не оставить им шансов найти меня. И я ждал не зря – явился и Джинджер со своей компанией, явно на взводе и при последнем терпении, и Виктор с дроу. Интересно, может ли лицо этой женщины выражать что-то кроме насмешки, равнодушия и презрения? Возможно, мне удастся когда-нибудь это понять.

– Я ещё раз повторяю, Викториус Кристофер Мерт, я не отдам тебе Льюиса! – услышал я ещё издалека голос брата, а потому вздрогнул и пребольно ударился головой о ступени крыльца.

– А я в который раз говорю тебе, Джинджер Кристофер Мерт, что не собираюсь спрашивать у тебя разрешения, – голос Виктора тоже слегка звенел от бешенства, но от того не терял своей потрясающей красоты и глубины, от которой у меня едва не начинали дрожать задние лапы. – Я просто заберу его и всё тут. И вы останетесь с носом.

Глухое рычание брата раздалось совсем рядом со ступенями, и он присел на край – я видел его немного подранные брюки и чувствовал запах дорогого одеколона, от которого хотелось накрыть нос лапами, но я продолжал молча лежать, чтобы меня не было заметно.

– Посмотрим, к кому он ещё потянется. К тебе – предателю, или ко мне – его родному брату, который был с ним всю его жизнь, – высокомерно хмыкнул Джинджер.

– И который пытался продать его в каждый удобный момент. – насмешка Виктора заставила меня чуть улыбнуться, хотя я и не знал, как это выглядит на тигриной морде.

– Заткнись, мерзкий ублюдок, – рыкнул мой брат, и воцарилась тишина, прерываемая только шелестом дождя и грохотом грома, то и дело сверкали молнии, а мне было тепло и сухо, пока они все мокли и явно ждали меня.

Послышались шаги по лестнице – лёгкие, уверенные, и раздался едва уловимый, приятный запах мужских духов, от которых у меня глаза съехались к носу, а запоздалый звериный весенний инстинкт чуть не накрыл меня с головой. Поёрзав по песку, я вновь замер. Затем тяжёлые шаги рядом, и великан с грохотом уселся на ступени, едва не проломив их:

– У меня есть идея, Джинджер.

Он говорил тихо, едва слышно, явно, чтобы его не услышали дроу и Виктор.

– Я тебя слушаю.

– У меня есть немного снотворного для этого шерстяного ублюдка и мясо. Я чувствую его активированную магию где-то рядом, а значит, он не устоит против угощения, – с некоторой даже ухмылкой произнёс великан, и я почувствовал просто умопомрачительный запах мяса, от которого рот мой тут же наполнился слюной. – Мы его кинем возле ступеней, а когда он вернётся и съест приманку, сцапаем.

Послышалась довольная усмешка моего брата и тихий шелест. Кусок мяса упал почти что передо мной, исходя приятным, манящим ароматом. Затем показался огромный нож, который слегка надрезал угощение для меня, а в получившийся кармашек великан вложил несколько таблеток снотворного. Да даже для меня это просто убийственная доза! Чтоб уже наверняка свалился и не встал.

Вновь раздались шаги Виктора, но уже в обратном направлении, а затем его голос:

– Где матушка, Джинджер?

– Твоя шлюха укатила в командировку, – огрызнулся Джи.