Камарад

— За нами погоня, — буднично сообщил Петр.

— Вик, сможешь их пугануть? — спросил девушку.

Та ни слова не говоря, открыла окно и принялась палить из нагана по нагоняющему нас джипу. В данной ситуации ему легче, незнакомый водила ориентируется на мою машину, а вот мне дорогу приходится выбирать, вернее, искать.

— Твою в печень! — выругался я, когда Камарад плюхнулся в грязюку и сделал пробуксовку. — Только не на брюхо! — заорал я и врубил первую передачу. Да, для движка это удар, но в данной ситуации ничего другого не остается. Машина дернулась, а я медленно играюсь газом и вывожу ее.

— Кир, они в десяти метрах! — орет Вика.

— Не тупи, лупи из калаша! — проорал в ответ.

Из пистолета, ночью, на скорости, стрелять одиночными, да еще там расстояние приличное — глупо. А вот это уже другое дело! Девушка дала длинную очередь и стрелянные гильзы застучали по кузову. А я-то уже и из ямы выбрался! Газу!

— Кир! Я кажется попала! — воскликнула девушка.

Хм, в боковом зеркале виден вспыхнувший джип и бандюки из него выпрыгивают. Попала, бесспорно. Сейчас наверняка рванет, точно, вспышка на миг ослепила, машина сошла с дороги, и бампер снес небольшое деревце. Нажал на тормоз и юзом вернул Камарада на дорогу, чудом избежав столкновения с березой, ствол у которой мне и руками не обхватить. Потряс головой и чуть сбросил скорость, нет желания улететь в кювет или поймать мордой дерево.

— Алекса как там? — с замиранием сердца спросил я.

— Еще жива, — донесся до меня ее слабый голосок. — Вы не переживайте, если не довезете. Мне так вас отблагодарить хочется, а вот никак. Простите…

— Слышь, малая! Ты заканчивай тут силы тратить! — прикрикнул я. — Мы почти уже у цели, так что немного осталось! Стисни зубы и терпи.

— Кир, она горит вся, температура под сорок, не меньше, — озабоченно произнесла Вика.

— И хрен ли я могу сделать?! — рыкнул в ответ, а Камарад взвыл движком и колеса стали крутиться на месте, меся глину в колее. — Твою в кардан, а! Давай, давай родной! — машина движется вперед с надрывом. Все встала, твою мать! Заднюю, переднею и так пару раз, небольшая раскачка и газ в пол вырывает Камарада из колейной ловушки. А вот и то место, где мы с Николаем экспериментировали. Скорость скинул до нуля и с громко грохочущем сердцем, кажется, оно заглушает шум мотора Камарада, проехал барьер. Еще метров двадцать катился, а потом вжал в пол педаль газа. Тут дорога ровная, это по деревеньке яма на яме. Пять минут и мы у дома Николая и Оксаны, нас они уже встречают.

Выпрыгнул из кабины и рванул дверь, где сидит Вика, та гладит волосы девочки и плачет, подняла на меня глаза и прошептала:

— Кир, мы похоже не успели.

— Отойди! — рыкнул на нее.

Вика вышла из машины и села на землю закрыв лицо руками, я же склонился над Алекс. Положил ей руку на лоб — холодный, я бы даже сказал, ледяной. Котенок жалобно плачет. Попытался нащупать пульс на шее — не нашел. Сжал зубы и осторожно вытащил девочку из кабины.

— Кирилл, что с ней? — спросил меня Николай, который выглядит лет на тридцать.

— Что ты спрашиваешь! Старый ты козел! Кирилл, давай ее скорее в дом неси! — закричал Оксана.

Прижал к себе худенькое тельце девочки и, понимая, что это самый последний шанс и единственная надежда, отправился вслед за Оксаной. Та уже в доме и распахивает дверцы саркофага, а я стою и держу Алексу на руках.

— Кирилл! Что ты столбом-то стоишь?! Клади ее и раздевай! — говорит Оксана, которой и вовсе не дашь больше двадцати пяти, если бы не сварливый голос.

У нее никак не желает открываться последняя дверка, но она продолжает ее упорно тянуть.

— Кир, давай я помогу, — дотронулась до моего плеча Вика.

Благодарно кивнул, так и не могу смотреть на ранения безвинных детей, не смог привыкнуть.

— Кровь уже не сочится, — упавшим голосом произносит моя напарница.

Мой взгляд зацепился за бескровное лицо, закушенную губу, худющие плечи и остановился на развороченном животе и боку. Господи, как же ей должно было быть больно. Как она вытерпела такую пытку, а еще дорогой и меня пыталась успокоить. Да, с такими ранами не выживают, мне одного взгляда хватило.

— Все! — воскликнула Оксана. — Давай ее сюда! Так, осторожно!

Девушки укладывают ребенка в иноземный прибор, но я-то понимаю, что надежды никакой, хоть и хочется верить.

Глава 11. Предательство

Девочку уложили, но возникла одна проблема, которая наводит на печальные мысли. Дверцы саркофага не желают закрываться. Оксана их хлопает, но те не защелкиваются. Она их и с силой опускает и медленно — нет эффекта.

— Да, что ты чурбан бесчувственный! — возмущается бывшая старушка. — Это ребенок и ты мне ее на ноги поставишь!

— Он, наверное, не считает ее живой, — выдохнула Вика со слезами на глазах.

— Гад ты этакий! Сволочь! А ну, работай, я сказала! — хозяйка дома бьет по саркофагу в сердцах.

Я же отворачиваюсь, но в последний момент успеваю заметить, что в том месте, где рука Оксаны соприкоснулась с этим ящиком, мелькнула искра.

— Ну?! — навалилась жена Николая на ящик, который закрывает живот девочки, но тот не поддается.

— Оксан, — зову я ее.