КаМаЗ и Ч.М.О.

Витя козликом ускакал встречать свою Эллу, а я осталась сидеть одна за столиком в баре-ресторане и во всей красе встречать очередной раунд своего разбитого сердца. И это накануне Нового года. Отличное завершение дня и года, ничего не скажешь.

— Простите, ваш спутник ушёл и не оплатил по счёту, — материализовалась рядом со мной официантка, которая, похоже, уже давно что-то мне говорила, но я не слышала. — Вы будете платить по счёту сейчас или закажете что-то еще?

— Скажите, а у вас есть водка?

Глава 3. Камаз

— Чё такой загруженный? Опять неделька на износ? — вместо приветствия поинтересовался только что пришедший Сергеевич. Накинул свой пуховик на спинку стула и сел рядом со мной, поочередно пожав мне и Сане руки.

— Да ладно неделька, — хохотнул Саня, который уже был в курсе дела. — Его опять биологичка затрахала.

— Чё, опять вызывала в школу? — хохотнул Сергеевич. — Так может, ты её уже трахнешь сам и по-настоящему, да баба успокоиться? А-то с начала года вызывает тебя, как проститутку, по каждому чиху малого в ее кабинете.

— Ты её видел?! — глянул я на друга. — Я только рыпнусь к ней, и она мне, на хрен, глотку своими очками перережет.

— Она ещё и очкастая? — присвистнул Сергеевич. — Как всё запущенно, однако. А лет-то ей сколько? Ну, чтобы знать уровень недотраха.

— Да хрен знает, — пожал я плечами. — Что-то между двадцатью и сорокетом.

— Это как?

— Это видеть надо. Там за бараньими завитками, веснушками и очками в пол лица, вообще, хрен что определишь. По бабкиной одежде ей точно за сорок.

— Пожалуй, такое трахать не стоит, — поморщился Сергеевич.

— Я о том же.

— Готовы сделать заказ? — подошла к нам девочка-официантка, которую чуть ранее мы просили подождать, когда к нам присоединиться третий.

— Готовы, — не глядя в меню ответил Сергеевич и в приятном предвкушении почесал круглое пузо. — Значит так, красавица, нам ребрышки-гриль — три порции; жареной картошечки с грибами — три порции; сырную тарелку — обязательно, и порцию жареных крылышек. А вы, мужики, что будете?

— Будем смотреть, как твоя харя по швам треснет, — произнес Саня.

— И пиво, — добавил Сергеевич. — Неси три большие кружки светлого.

— Мне безалкогольное, — уточнил я.

— Язва, что ли, зачесалась?

— Я за рулём, да и малого надо будет у родителей забрать.

— Ясно, трезвенник, — разочаровано махнул на меня Сергеевич и снова обратил всё свое внимание на официантке. — Ну, ты поняла, какая у нас тут ситуация?

— Поняла, — не отрываясь от блокнота, кивнула девчонка, успевая записывать наш заказ.

— Тогда неси. За добавкой — позовём. Только далеко не уходи, добавка нам скоро понадобится.

Где-то через полчаса нам принесли всё, что заказал Сергеевич. И это всё едва влезло на стол.

— Эх, надо было еще блюдо мясника заказать, — поджал Сергеевич губы. — Там такая нарезка, мужики…!

— У тебя сегодня точно рожа по бару разлетится, — хохотнул Саня.

— Что там по нашему маньяку? Есть что новое? — оперся Сергеевич о стол, когда понял, что вторая порция ребрышек в него пока не влезет.

— Спугнули мы его тогда хорошо. Жалко, конечно, что не успели взять, — отёр Саня рот салфеткой. — Но зато он сейчас залёг на дно. Уже почти месяц о нем ничего не слышно.

— Скоро вылезет, — предположил я. — Месяц тишины. С его предыдущими эпизодами — это для него многовато. Пора ставить наблюдение по городу и подкидывать «утку».

— Тоже об этом думал. Долго для него. Один хрен должен вылезти, но теперь будет еще осторожнее, что усложняет нам его поимку, — включился Сергеевич в наш разговор. — Только «утку», Камаз, нужно такую, чтобы по ней не было видно, что она мент.

— Где ты найдешь гражданскую, которая добровольно пойдет наживкой для маньяка? — спросил я скептически.

— Да любую бери. Хоть из бара этого. Кидай в парк и не говори зачем.

— Ага, вон ту, например, — усмехнулся Саня и кивнул в сторону барной стойки, на которую взбиралась какая-то пьяная вусмерть баба с микрофоном в руке.

— Она в мясо. Какая из нее, на хрен, наживка? — поморщился я.

— Чем тебе мясо — не наживка? — заржал Сергеевич.

В одно мгновение у всех посетителей бара чуть не лопнули барабанные перепонки, когда баба на стойке запела во всю плаксивую глотку:

— Я так привыкла жить одним тобой…

— Ох-йо! — смачно шлепнул себя Сергеевич по лицу. — Разведенка, походу. Это надолго.

К концу куплета, когда я начал жалеть о том, что не прихватил с собой табельное, чтобы шмальнуть по живой мишени, в этой «разведенке» я неожиданно для самого себя узнал биологичку своего сына.

Она и здесь меня достала…

Зажав зубами зубочистку, старался смотреть куда угодно, только не туда, где на барной стойке под улюлюканье не менее пьяных мужиков танцевала и пела биологичка моего сына.

— Во даёт! — хохотнул Сергеевич, что невольно заставило меня глянуть в сторону бара, где шальная императрица Олеговна каблуком в лоб оттолкнула очередного типа, желающего поймать ее за коленки. — А говорят, что пьяная баба своей… красе не хозяйка. Смотри, как отбивается.