Камбэк

Раздается бархатный голос Джихуна. Цветы меркнут, сменяясь изображением Джихуна в студии звукозаписи. Хана начинает переводить, но я трогаю ее за руку. Прямо сейчас я хочу сосредоточиться на его голосе.

Далее следуют слова, которые я узнаю, потому что припев на английском.

Тигровый цветок,
На каждом повороте моей судьбы
Я вижу только твое отражение,
Силуэт в лучах заходящего солнца,
обведенный красным.

Тигровый цветок,

Я иду по лабиринту, прослеживая твой
исчезающий путь,
Мои часы измеряют шаги вместо времени,
Я падаю на колени, чтобы увидеть тебя,
прикоснуться к тебе,

Тигровый цветок,

Ты мне нужен.

Я хотела этого. Я хочу этого. Чертов Джихун. Я не могу оторвать глаз от экрана, где Джихун поет с закрытыми глазами. Его правая рука поднята вверх, и большой палец описывает круг, соприкасаясь с мизинцем. Наш знак.

Медленно, как патока, на меня спускается озарение: это же наша песня, та самая, о которой мы говорили в Торонто. Я узнаю мелодию и некоторые строчки. Он взял наши мысли и превратил их в искусство.

Кит присоединяется к следующему припеву, и их голоса звучат дуэтом, прежде чем вступают остальные участники группы. Мелодия завораживает, и я отвлекаюсь лишь на миг, чтобы проверить чат. Комментарии появляются слишком быстро, и я не успеваю читать, но улавливаю случайные английские слова, когда люди пытаются описать то, что они слышат: «красиво», «томление», «страсть», «гениально».

Затем чат исчезает, и экран становится пустым. Джихун уходит, стрим окончен.

Я вскакиваю на ноги, потрясая ноутбуком.

– Что случилось? Заставь его вернуться. – В отчаянии я закрываю окно и снова запускаю браузер. Ничего. – Хана, проверь свой телефон. Куда он делся?

Хана сидит на диване, как статуя, с открытым ртом. Она смотрит на открытую страницу в соцсетях, где я зависаю, пытаясь выяснить, что, черт возьми, происходит. Интернет бушует, #МинПесня и #Повороты уже в ленте новостей.

– Ари.

– Что?

– Эта песня для тебя.

Когда она произносит вслух то, о чем я думала, меня охватывает ступор.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я. Мне интересно, что она услышала.

– Лабиринт. Нить. Ариадна. Он говорит о тебе. Это песня для тебя.

Мне нужно найти текст песни как можно скорее.

– Там ничего не было о нити.

– Верно, это была корейская часть. В тексте говорится о том, как следовать за нитью, ведущей к свету. Ариадна дала Тесею нить, чтобы он нашел выход из лабиринта.

Я падаю на диван, переводя взгляд с Ханы на экран телефона.

– Он сказал тебе, что сделает это?

Она отрицательно качает головой и смотрит на свой телефон.

– Подожди. Он упомянул о своей странице. – Она вбивает в строку поиска имя и открывает новую учетную запись с селфи Джихуна. Пока я наблюдаю, количество подписчиков растет в геометрической прогрессии. На странице всего один пост. Тигровый цветок.

Хана снова кликает поиск.

– Срань господня. Кит. Санджун. Синь. Дэхен. Все запустили личные страницы и под своими именами, а не под сценическими псевдонимами.

Она показывает мне результаты поиска. Каждый участник группы из солидарности опубликовал тот же пост, что и Джихун, и у каждого уже сотни тысяч лайков.

– «Ньюлайт» облажался, – ликует Хана. – Это невероятно. StarLune наконец-то берет все под свой контроль.

Я киваю, почти не слушая. То, что это беспрецедентно, ясно из комментариев, и я скроллю так быстро, что оставляю лайки тут и там, пока мои пальцы торопливо постукивают по экрану.

– Проверь тот мейл, – говорит Хана. – Проверь прямо сейчас.

Я повинуюсь. Еще одно сообщение.

Ари, я скучаю по тебе.

– Тигровые цветы, – бормочу я, думая о видео. – Он говорил со мной о них.

– Это цветок дня рождения Джихуна, – добавляет Хана.

– Он упоминал об этом.

– Он сказал тебе, что означает этот цветок?

Я качаю головой и вытираю глаза.

– Говорил только, что означает примула: несравненная красота.

– Пожалуйста, люби меня. – Она крепко сжимает мою руку. – Вот что означает тигровый цветок. Он сказал двум миллионам человек, что влюблен в тебя.

50

Аллея граффити. Фоновая картинка стрима неслучайно показалась мне знакомой. Я знаю это место, потому что сама водила туда Джихуна. Он вовсе не в одном из закоулков Сеула, похожем на канадский городок. Он здесь, в Торонто.

– Мне нужно идти, – выпаливаю я. Но не двигаюсь, только взгляд мечется между дверью и экраном ноутбука. Хочу ли я проделать это снова? Я сказала в своем письме, что не знаю, как вернуться к тому, что было, и Джихун указал мне путь. Я хочу последовать за этой нитью, но не уверена, хватит ли у меня смелости.

– Эй, – голос Ханы тихий. – Ты же знаешь, что счастью нет предела, верно? Как нет полиции счастья, которая заберет все, если дела пойдут слишком хорошо.

Я корчу гримасу.

– Конечно, знаю.