Камбер Кулдский

— Сядьте прямо и расслабьтесь. — Она улыбнулась, проведя кристаллом перед его глазами. — Когда я вложу кристалл в ваши руки, вы уснете.

Глаза его закрылись, дыхание стало глубоким, он погрузился в крепкий сон.

Вдохнув, она протянула руку и коснулась его лба, подчиняя его своему контролю. Затем Ивейн поднялась и впустила в комнату Камбера, который сел на ее место рядом со спящим принцем.

Она ощущала присутствие своего отца, и ей было очень спокойно от того, что он был рядом, когда она проникала в разум Синхила.

Она исследовала разум Синхила почти пятнадцать минут, Камбер был вместе с ней, он проник в разум Синхила, не вступая в прямой контакт. Наконец она вышла и покачала головой, чтобы избавиться от остаточных эффектов очень глубокого транса. Синхил спал, не подозревая о их присутствии.

Камбер улыбнулся, слегка коснулся губами лба своей дочери, и спокойно вышел из комнаты. Немного погодя Ивейн привела Синхила в то легкое состояние транса, которого Синхил достиг сам, без ее помощи, в первый раз.

Как и в первый раз, камень слабо светился. Она сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться.

— Синхил, слушай меня, только мой голос, — сказала она тихо, — и слушай, что я скажу. Ты сейчас находишься далеко, но можешь слышать меня, и ты можешь делать, что я скажу. Ты можешь увидеть свечение кристалла? Ты можешь отвечать?

Губы Синхила дрогнули, и с них сорвалось едва слышное «да».

— Как только я коснусь твоей руки, открой глаза. Ты будешь оставаться далеко, ты будешь оставаться в контакте с кристаллом, но ты сможешь видеть и реагировать. Это реально, и ты можешь это сделать. Ты понял?

Он еле заметно кивнул.

— Хорошо.

Она коснулась его руки.

— Открой глаза и скажи, что ты видишь.

Он повиновался, его длинные ресницы медленно поднялись, глаза, похожие на озера расплавленного серебра, остановились на кристалле. Некоторое время не было никакой реакции на его спокойном лице, но затем на нем появилось подобие улыбки, и она поняла, что он видит.

— Он светится, — пробормотал он. Голос его был слабым и невыразительным, но все же в нем чувствовалось удивление.

— И это сделал я?!

— Да.

Она снова коснулась его руки.

— Пришло время возвращаться. Но помни, что ты видел. Приходи отдохнувшим и расслабленным. Ты все сделал хорошо.

Его ресницы затрепетали. Он выходил из транса. Свет в кристалле потускнел и погас. Но на этот раз, когда Синхил вернулся в реальный мир, на губах его играла улыбка. Он крепко сжал кристалл в руке, долго смотрел в огонь, как бы вновь переживая то, что видел, повернулся к Ивейн и улыбнулся.

Улыбка была счастливой, удовлетворенной. Ивейн впервые увидела такую улыбку на его лице.

— Вы все помните? — спросила она.

Он кивнул.

— Это было прекрасно. И это сделал я?

— Это сделали вы. — Она засмеялась. — Это, конечно, не означает, что вы уже можете входить в контакт с камнем без меня, но вы сделали большие успехи. Я думаю, вы теперь видите, что это не так уж сложно. О, Синхил, если вы будете помогать нам, то мы сделаем вас таким королем, какого еще не видел мир!

Он сразу отвернулся, и Ивейн поняла, почему он стал замкнутым, осторожным. Но тем не менее на сей раз его защиты были не так высоки и прочны, как раньше.

Она ушла, оставив его размышлять над тем, что он ощутил сегодня. Синхил долго сидел и смотрел на кристалл, но в контакт с ним он входить не собирался: ведь он же дал слово.

Теперь они работали с кристаллом почти ежедневно, пока Синхил не научился входить и выходить из транса без посторонней помощи. Затем она позволила ему использовать камень во время молитвы. Она не говорила ему, что он уже приобрел такой опыт, который позволит ему обходиться без камня. И теперь он уже не казался таким несчастным оттого, что ему пришлось отказаться от жизни монаха.

Но он все еще не хотел быть королем, и в интимные контакты с прелестной Меган он тоже старался не вступать, избегая их при любой возможности. Эта часть его династического долга была ему совсем не по душе.

Но его обучение проходило очень успешно, хотя он совсем не подозревал этого. Его работа с кристаллом была бесценна с точки зрения дисциплинирования его разума и раскрытия потенциалов энергии, свойственных ему от рождения.

* * *

Только к маю они были готовы. Прошли долгие недели споров, исследований и планирования. Они очень много спорили о том, сколько можно сказать Синхилу, когда сказать, какие силы пробудить у него, так как следовало выбирать менее опасные для него самого и для его непоколебимого мировоззрения.

Они выбрали день Рудемас для передачи могущества.

Ранним вечером, еще до ужина, в покои вошли Камбер, Ивейн и Райс.

Синхил сидел в кресле у камина, положив ноги на мягкую подушечку (видимо, он все же ценил некоторые стороны жизни королей), в руках он держал ширал. Он думал о нем, но в данный момент камень был только средством занять руки, а не сфокусировать сознание. Он был голоден и очень удивлен, что ему ничего не несут.

Стук в дверь, следовательно, не застал его врасплох, хотя он удивился, увидев на пороге трех человек, легким знаком он позволил им войти и указал на кресла перед камином.