Камчатские рассказы

Мелкий песок просёлка сеется сквозь открытое окно машины на мои коленки и молочные ляжки в коротких шортах. Муж стряхивает его, задерживаясь рукой на внутренней стороне бедра. Такой тёплый, нежный, супружеский жест, мой любимый. Рука легко вспархивает белым голубем – переключить передачу – и опять возвращается на теплый насест. Есть в этом что-то математическое. Аксиома. Держать человека за ногу и молчать. Только не за коленку. Не лошадь и барышник. Я за несуставнЫе отношения.

Мы едем купаться на Спасёнку, в бухту Спасения. Яркое солнце и, пухлым амфитеатром, желтый песчаный пляж, куском топлёного масла среди черных вулканических песков тихоокеанского побережья. Мысы сжимают бухту в ровный овал, в котором океан дремлет невероятно выпуклым мениском, серебрясь мелкой чешуёй волны на зенитной игле хребта. Игла эта сверкает ослепительным блеском, сжигая глаза.

Нескольких шагов достаточно – зайти по грудь.

– У-у-у, – гудит солнечный, по определению Тихий, океан и протягивает ко мне сильные магнетические руки своих strong current’ов.

– Ныряй и держись левее, тогда течением вынесет на мыс, – кричит мой любимый мужчина, – иначе…

Но ноги мои уже оторвались ото дна, и стремительный берег отпрыгнул вдаль.

– Левее, левее, левее,– шепчу я сквозь зубы и солёную воду во рту, борясь с тихим, но цепким океаном.

Хорошо, не услышала последней фразы инструктажа по РБЖ. Руководства по борьбе за живучесть. Точка. Значит, справлюсь. Восклицательный знак.

КАМЧАТКА. ЖИМОЛОСТЬ.

Камчатка – удивительно благодатный край. В чистейших реках кишит рыба. В бухтах – крабы и мидии. В сезон – грибы и ягоды вёдрами. Можно самим поехать пособирать, но лучше централизованно, с госпиталем: чтоб заехать поглубже, где даров природы погуще.

      До лона этой разнежившейся у подножья Корякской сопки природы нас, с большим трудом, доставил госпитальный ГАЗ-66 или, как в народе говорят, «шишига». Пришлось вырубать кой-какие мелкие деревца, заполонившие дорогу.

По прибытии, прекрасная половина больничного штата и жёны его оставшейся половины стали собирать в вёдра с высоких полутораметровых кустов крупные, сладкие ягоды жимолости, синие с сизым налётом. Собирать одно удовольствие. Много её, очень много.  Видом парно растущие ягоды смахивают на голубику, а на вкус слаще, черника черникой. Созревает жимолость в конце июля- начале августа.

Не секрет, что на Камчатке медведи кушают людей. Дальнобойщиков на ночных стоянках и кабины не спасают. Тоже мясо, только в консервной банке. Поддел когтем, открыл, голову отъел, а остальное прирыл где-нибудь, пусть доходит. Поэтому мы ходили парами, чтобы в случае нападения напарник мог воссоздать хронологию события. Командовал госпитальным женским батальоном, брошенным на жимолостный фронт, наш зам. по МТО подполковник Шилин, спокойный, незлобный, очень милый человек, который и отвечал за наше благополучное возвращение.

Сбор утомлял, в первый раз всё-таки! Моя напарница – ягодка за ягодкой, кустик за кустиком – скрылась из глаз. Побродив середь кустов жимолости и попинав мухоморы, решила тихо, по –английски, вернуться к машине. «Скоро обед! – рассудила во мне Василиса Премудрая, – все сюда, на полянку, подтянутся». После чего премудро заснула в тени, под грузовиком, овеваемая запахом цветов и гулом насекомых.

Пробуждение окунуло в странные разговоры. Обсуждали как лучше сообщить доктору, что пропала его недавно прибывшая жена. Выползла на свет божий, желая принять, участие в обсуждении, и была найдена утомлённым и взвинченным бесплодными поисками коллективом.

Вскоре волнение улеглось. Все выпили и закусили, потом ещё выпили и закусили, потом ещё…  Стал веселее глядеть и товарищ подполковник, дай бог ему здоровья на многие годы. Погрузились с ведрами в кузов, стартанули, и через километр пробили срубленной берёзкой правый бензобак. Но это мелочи, у нас оставался левый, абсолютно целый.

  Главное, что жену доктора не съел медведь. Ведь он может, ох как может!

КАМЧАТСКАЯ ЧЕСТНОСТЬ. 13-ЫЙ КОРДОН.

Народ на Камчатке тоже особый. Честный, прямой, дружелюбный. На выручку придёт любой, не пройдёт, не проедет мимо. Даже мимо таких безголовых, как я. Завелась у меня с юности нехорошая привычка – оставлять сумки в общественных местах: повесить на спинку стула, встать и уйти, чтоб минут так через пять вспомнить, вернуться и не найти её. Поэтому муж за мной придирчиво следил.

  Так вот! Везли мы с Костей из Петропавловска в Вилючинск крупную сумму в рублях, щедро приправленную валютой. Местом её дислокации была выбрана пухлая барсетка коричневой кожи, весьма импозантного вида.

           Погода чудесная. Авачинский вулкан парит в две трубы. В четыре он тоже умеет. Кипит чайник! Вьёт белый кудрявый дымок.

          Чтобы к нашему и так хорошему настроению добавить лишний градус, заезжаем на 13-ый кордон, в шашлычную, хитро совмещенную со страусиной фермой.