Камень 1993. Книга 1

— Сынок, ты чего? — взволнованно спросил он. — Ты про кого сейчас? Откуда ты знаешь?

Кажется, я настолько погрузился в раздумья, что начал говорить вслух. И причем совершенно не то, что надо бы.

— Маша говорила, — я взял себя в руки и снова решил воспользоваться репутацией старшей Терешенко, — что маньяк еще месяц точно не будет убивать. Прятаться будет, затаится. А то и больше месяца. Но… сам видишь.

Неожиданно зазвонил телефон.

* * *

Он бежал. Скрывался от погони, заметая следы. Утопил в реке нож, потом сжигал в бочке окровавленную одежду, а остатки ее закапывал в землю. Нет, нельзя было так подставляться, опасно! Слишком сильно его охватили эмоции. Слишком сильно и слишком рано.

Он хотел ту белокурую девушку, завершенный эскиз гениального художника. Но подумал, что она не идеал, увидев ее с другим. Не нужно было торопиться, нужно было дождаться конца сеанса и посмотреть, как у них все прошло. Проверить свои подозрения. Вот только злость и необузданное желание найти идеал прямо сегодня и обладать мечтой взяли верх. В итоге его снова постигла неудача, и пришлось браться за скальпель.

* * *

Кабинет следователя Ерохина

— Что думаете, Мария? — Олег Дмитриевич Ерохин, старший следователь по особо важным делам, стряхнул пепел в стеклянную вазочку.

— Его что-то встревожило, — Маша тоже затянулась сигаретой.

Дома она не курила, во всяком случае при сестрах. Катька совсем мелкая, а Вероника… слишком правильная. А вот на службе можно было расслабиться. Хотя, конечно, так говорить некорректно — расслабишься тут, когда маньяк убил еще одну девушку спустя всего несколько дней. Причем настолько жестоким способом, что Маше даже хотелось написать рапорт с просьбой об отставке. Правда, желание улетучилось, когда она успокоилась — что ни говори, плюсов в ее службе было больше, чем минусов.

— С цепи сорвался, — добавил Рогов, суровый опер с обгоревшим лицом.

— Это-то и понятно, но почему? — терпеливо уточнил Ерохин.

В кабинете уже было накурено так, что портрет президента Ельцина почти заволокло дымом. Маша встала с хлипкого клееного стула, открыла пошире окно, подложила под растрескавшуюся раму сложенную бумажку. С улицы потянуло жарким воздухом, но даже это было гораздо лучше, чем дышать сигаретным дымом от смолящей в полном составе рабочей группы. Милиция с прокуратурой трудились в тесной связке, и в команду отобрали лучших. Маша себя скромно таковой не считала, но Ерохин был о ней весьма хорошего мнения. И даже прочил ей в будущем карьеру в региональной столице.

— В соседней области, — начал Борисов, следак из районного отдела, — ловили насильника. Парень долго скрывался, не могли на него выйти никак. Это мне друган рассказывал, вместе в армейке служили. Так вот. Число эпизодов зашкалило осенью, потом спад зимой, и по весне опять пик. Все думали, головы ломали, как он выбирает жертв. Цвет волос не важен, возраст тоже не особо. Там и страшные, и жирные были… Маша, вы извините, что я так о женщинах.

— Ничего, — Терешенко покачала головой. — Мы же сейчас работу обсуждаем…

— А он, собака такая, — продолжил Борисов, — западал на женские сапоги. Чем выше, как у этих, путан, тем лучше. Его так и прозвали — Сапожник. Летом он по понятным причинам был не очень активен, а вот с приходом, скажем, осенних дождей…

— Здесь ничего нового, — Маша пожала плечами. — Все жертвы — блондинки, и эта, последняя, тоже. Молодые, симпатичные. Ни одной неблагополучной — наркоманок там или тех же путан. Одежда самая простая… Хотя вы правы, Алексей Викторович, надо еще раз посмотреть, в чем они были — вдруг есть общая деталь.

Загремел чайник — Рогов нажал на кнопку, хотя каждый уже, наверное, кружек по пять выдул.

— А вот тот парень, который последнюю жертву обнаружил, — Ерохин вновь повернулся к Маше. — Вы же его знаете?

— Сосед мой по дому. Я и его самого, и родителей хорошо знаю. Парень хороший, пусть и не без косяков. Универ завалил, но сестра говорила, что вроде как восстанавливаться собирается. Да и по разговорам неглупый: в прошлый раз, когда мы на набережной работали, высказал предположение, что маньяк будет прятаться…

— Вызовите-ка вы его еще раз на разговор, — предложил Ерохин. — Я читал его показания — парнишка как будто сам в органах работает, все четко и по существу… Или просто знает чуть больше.

— Вы думаете, что это он? — Маша напряглась.

— Вряд ли, — засмеялся старший следователь. — Просто если сравнивать его с тем рыбаком, который тоже видел преступника, то это небо и земля. Наверняка он еще что-то мог приметить. Или предположить, проанализировав уже известные данные… Пригласите его, можно даже, например, неофициально, раз уж вы с ним лично знакомы.

Что-то в парнишке Ерохина все же смущало. Просто вслух он говорить этого не стал.

* * *

— Алло? — отец взял трубку, беспокойно поглядывая на висящие на стене часы, выполненные в форме наручных. Тогда это считалось модным, и в нашей семье тоже такие были.