Камень 1993. Книга 2

Шумно отдуваясь, они занесли первый стол. Причем конструкция-то на самом деле совсем не тяжелая, это Егорыч, по-видимому, вновь цену набивает. Мол, тяжко, муторно, надо добавить, начальник… Разве он таким был раньше? Не помню. Но оно и понятно, ведь в прошлой жизни у меня не было со Слюсаревым-старшим рабочих отношений. Знал бы, лучше с папой договорился, один фиг они с другими автобусниками обедать на вверенном им транспорте ездят… Пожалуй, оставшуюся партию завтра так привезем — с кем-то из отцовских коллег. А вообще, не хватает «Икеи» с ее простыми сборно-разборными мебельными конструкциями.

— Вот сюда, к стене, — показал я, и Слюсаревы опустили ношу, причем Ванька, бедный, даже сам, в одиночку, выровнял стол по уровню.

— Да, кстати, там еще одна машина приехала, — сказал Озик, поднявшийся следом с двумя стульями в руках. — Я так понимаю, что тоже наши. «Волга», а там мужик и трое парней. С теликами.

Быстро они, подумал я, пока мы уже вчетвером спускались по лестнице, минуя зал, где молодцеватый Билл Мюррей ухлестывал за пока еще молоденькой Энди Макдауэлл. А впрочем, с острым глазом Илюхи неудивительно, что парни уже приехали — с теликами определиться гораздо проще, чем с приставками.

— Слышь, Вадимыч? — встревоженно обернулся ко мне Озик. — Что там такое?

С улицы доносились громкие выкрики, перемежающиеся отчетливым матом. Зрители в зале продолжали хохотать над «Днем сурка», и поэтому я даже не сразу понял, откуда шум. Слюсаревы осторожно замедлились, выжидая.

— Ну-ка, давай глянем! — скомандовал я, и мы вдвоем понеслись вниз.

— Блин, может, это опять бандосы напали? — Озик вдруг резко остановился. Вспомнил, похоже, о перестрелке.

— Не думаю, — я покачал головой, узнав голос как минимум одного матерящегося, а потом и второго.

Мы вышли из здания и застали разворачивающуюся на улице драму. К борту «Волги» привалился бочком дядя Гоша, прижимая к носу окровавленный клетчатый платок, а вот на асфальте перед ступеньками лежали два парня, на которых сверху сидели Валерка и Саня.

Глава 11

Общежитие хладокомбината, накануне вечером

— Мы зайдем? — вежливо, но требовательно попросила Маша, и Лилия, быстро-быстро закивав, сделала шаг в сторону, пропуская их с Роговым внутрь.

— А… что случилось?

Общага, как выяснилось, была квартирного типа — даже с крошечной кухонькой, на которой с трудом можно было развернуться максимум вдвоем. Маша привычно бросила короткий оценивающий взгляд: летние босоножки и строгие туфли «на выход», одинокий бежевый плащ на старой вешалке с тремя крючками. Стенной шкаф, оклеенный обоями, узкая кровать, столик и тумбочка с крохотным телевизором.

— Мы хотим поговорить с вами о Владимире Увальцеве, — помощница следователя посмотрела на Лилию, та моментально поменялась в лице. — Вы только, пожалуйста, не волнуйтесь.

Хозяйка комнаты закрылась ладонями, всхлипнула и села на застеленную кровать. Та скрипнула. Рогов деликатно кашлянул, и Маша согласно кивнула, когда коллега указал на дверь.

— Пойду у парней узнаю, как дела, — сказал он. — Один там этот нарик был или, может, целый притон накрыли.

Опер быстро вышел, и Маша аккуратно присела рядом с Лилией. По-женски она даже понимала несчастную девушку. Из-за странного и весьма настойчивого ухажера уехать на другой конец города, считай, в недавнюю деревню, еще и в загаженную общагу — нет, такое не проходит бесследно.

— Он задержан, — Маша сразу перешла к делу, тем более что такая новость наверняка должна была приободрить Лилию. — Его подозревают в убийстве, как минимум в одном, а то и в серии…

— О боже! — девушка даже подскочила и зарыдала еще сильнее.

Пришлось сбегать в общий санузел за водой, схватив со столика скромную чашку с отбитым краем. За дверями соседних комнат притаились жильцы, Маша это и чувствовала, и знала. Естественно, соседи слышали, что к Лильке пришла милиция. И теперь всеми клетками своих любопытных тел пытались подслушать и подсмотреть хоть что-нибудь.

— Выпейте, — вернувшись, Маша протянула девушке чашку, та схватила ее обеими руками, словно ребенок, и шумными глотками опустошила ее.

— Спасибо, — лицо Лилии порозовело. — Значит, Володя убил кого-то…

— Пока он только подозреваемый, — подчеркнула Маша, присаживаясь на колченогий стул рядом с крохотным столиком. — И от вас, в том числе, будут зависеть наши дальнейшие шаги. Расскажите, какие у вас были отношения. Почему вы в итоге съехали. В общем, все, что может помочь следствию.

— Он говорил, что любит… — Лилия была похожа на привидение, губы растрескались.

Наркотики? Маша пригляделась к рисунку и глубине ран — никакого изменения цвета, значит, все проще. Бабушка-врач рассказывала, как к ней приходили с подобными трещинами на приемы, а причина проста — плохое питание. А Лилия тем временем продолжала свою исповедь.

— Но он не понимал, что это вовсе не обязательно должно быть взаимно, понимаете?

— Понимаю, — кивнула Маша. — Вы замечали в нем тягу к насилию? Он бил вас?

— Нет.