Камень 1993. Книга 2

Слишком короткий ответ и, пожалуй, слишком уверенный, подумала Маша. Часто люди не могут признаться, что им причинили боль, особенно женщины. Боятся, что их самих осудят, перевернут все с ног на голову, сделают виноватыми. Или выставят на посмешище. Вот только тело не молчит, оно словно кричит о пережитом ужасе.

— Пытался удерживать?

— Нет.

— Может быть, угрожал?

— Нет!

Снова нет. И все же что-то мелькнуло в глазах Лилии, в ее подрагивающих руках, нервном ерзании. Что ж, есть и другой вариант.

— Угрожал, но не вам, а себе, — вдруг осенило Машу, и она угадала.

— Он угрожал мне, что повесится или из окна выбросится, — губы Лилии задрожали, ее прорвало. — Говорил, что жить без меня не может… Пытался остановить, если я уходила, и тогда я кричала, он тут же отскакивал. Мне подруга потом посоветовала сходить с ним куда-нибудь, просто поговорить. Ну, мы в кино с ним были, я пыталась объяснить, он ни в какую. Как будто не слышал. Или не хотел слышать, гнал от себя эту мысль. В итоге я только хуже сделала, он почему-то решил, что мы стали встречаться…

— А у вас есть молодой человек? Или тогда был?

— А, вы о Лёне, наверное, — закивала девушка. — Он за мной ухаживал, но потом мы расстались. Впрочем, неважно… Вова увидел нас вместе, набросился, меня помоями поливал, называл проституткой, изменницей… Ударил даже, пощечину залепил. Ну, Лёня ему наподдал, я еле остановила, чтобы его не покалечил.

— В квартиру он вас не пытался затащить? — Маша вспомнила слова одной из соседок.

— К счастью, нет, — Лилия грустно усмехнулась. — Хотя, может, было бы лучше, если бы попытался. Можно было бы в милицию заявление подать.

— Но вы не стали этого делать, даже когда он ударил вас, — заметила Маша. — А еще… когда он украл одежду.

Ерунда полная с точки зрения права, подумала помощница следователя. Плащ и старые босоножки, видимо, те же самые — не повод открывать уголовное дело. Но напугать Увальцева можно было, это точно. Хотя бы пригласить участкового, чтобы тот провел разговор, приструнил странного жильца. Впрочем, сейчас Маша просто хотела вывести Лилию на нужный разговор.

— Вам Рэлька рассказала? — покачала головой Лилия.

— Это которая Раиля? — Маша дождалась подтверждающего кивка. — Да, значит, она.

— Я даже не знаю, как это можно описать… — девушка снова вздрогнула. — Он… Вообще, странный какой-то. Я поначалу его и жалела, понимала, что что-то не так. Просто чудной парень, но безобидный. Пока он, конечно, не стал угрожать самоубийством. Потом… Вот! Вспомнила!

Лилия заерзала на кровати, словно ей пришло в голову что-то по-настоящему важное, что-то такое, от чего зависело ее спокойствие. Или то, что могло помочь засадить Увальцева, отомстить ему за тревоги и вынужденный переезд.

— Он, мне кажется, не только у меня обувь украл, — девушка даже выпрямилась и порозовела, куда-то ушла болезненная бледность. — Мы как-то с Рэлькой видели его с утра, он же дворником работает, ходит рано. Так вот, он откуда-то шел и прижимал к груди женские туфли. Я еще подумала сначала, что сестре, может, Лильке купил в подарок. Потом смотрю, а они грязные все, вытертые. Как будто на помойке нашел.

«Или снял с кого-то», — вдруг подумала Маша, но вслух этого не сказала, чтобы не сбивать Лилию.

— В общем, с того момента он меня не то, чтобы пугать начал, — тем временем та продолжала, уже успокоившись и приняв даже какую-то боевитость. — Нет, брезгливость у меня появилась к нему. А меня он как обокрал… Я просто прихожую мыла, вещи в коридор выставила. Босоножки на коврик поставила, а плащ на крючок, знаете, маленький такой, родители в свое время зачем-то повесили у входа. Потом слышу, кто-то шуршит — думаю, неужели вот так сразу кто-то украсть решил? Дверь испугалась открывать, но в глазок посмотрела.

— А там?..

— А там Вова, — кивнула Лилия. — Взял мои вещи и уйти уже захотел, а меня вдруг злость такая взяла, я дверь открываю и на него всех собак!.. Даже стыдно потом немного стало. Он извинялся, говорил, что почистить хотел. А потом…

Лицо девушки опять побледнело и вытянулось.

— Потом он вдруг разозлился, бросил мне все это под ноги и сказал, что другую найдет. Я только обрадовалась, а он уже на следующий день опять у меня прощения просил и… замуж звал. Я и съехала оттуда. Квартиру сдуру продала, а тут инфляция такая бешеная… Сколько выручила, столько и хватило потом на эту вот комнату, — она обвела рукой крохотное помещение, — ну и на жизнь оставила, конечно.

— А родители у вас где? — уточнила Маша.

— Папа пропал без вести, — пожала плечами Лилия и тяжело вздохнула. — Уехал в Москву на заработки и пропал. А мама не выдержала и умерла через полгода. Так что никого у меня не осталось, некому было защитить. В итоге я здесь. В заднице и с вымотанными нервами. Хорошо еще, что работа на комбинате пока есть. Деньги бы только еще платили вовремя, и даже жить как-то можно…

— А теперь, Лилия, — мягко прервала ее Маша, — я попрошу вас подробно все изложить в письменном виде. С максимумом деталей. И не забудьте, пожалуйста, про те туфли еще написать, с которыми Увальцев вам утром попался.